Нянька - Владимир Николаевич Васильев

Из тоннеля тянуло сыростью и кислой ржавчиной. И еще – затхлостью, но не затхлостью покинутого жилища, а неживым тяжким духом истлевающих механизмов.

Впрочем, не все они там тлели. Увы.

Чуть поодаль от входа в шахту столпились жители окрестных кварталов – большей частью гномы и хольфинги, хотя орков и виргов тоже было довольно много. И чистых, и метисов.

Когда в темной глубине тоннеля раздался жуткий скрежет и рев, толпа дружно вздрогнула и отпрянула назад. Скрежет все звучал и звучал, словно кто-то сунул жестяной лист под вращающееся зубчатое колесо. Потом дважды бабахнул выстрел, а спустя несколько секунд скрежет смолк. Но всего на мгновение – чтобы снова возобновиться, на этот раз с удвоенной частотой и силой.

– Не, – безнадежно прошептал кто-то в толпе. – Не одолеть ему…

И вдруг скрежет смолк. Оборвался на высокой ноте, как будто колесо не выдержало и развалилось на несколько осколков. Минут пять висела гнетущая тишина, а потом из тоннеля, пошатываясь, вышел человек в грязном джинсовом костюме, тяжелых гномьих ботинках и с помповым ружьем в руке. Человек тряс головой и жмурился на свет.

Был он совершенно лыс; под слоем мазута и грязи на коже от виска до виска через весь затылок угадывалась цветная татуировка. Шею человека охватывал сплетенный из разноцветных проводков жгут, на котором болтался неведомого назначения датчик.

– Ты гляди! – изумились тем же голосом. – Уцелел!

Человек медленно, измотанно подволакивая ноги, приблизился к толпе. Потом полез свободной рукой под куртку, вынул из-за пояса джинсов плоскую овальную табличку и швырнул ее под ноги стоящим в первом ряду.

Разумеется, табличка упала надписью вверх.

«Завод „Дормашина“, Николаев. ПШ-284М» – значилось на ней.

И – заводской номер второй строкой.

Чуть ниже буквы «Ш» в слове «Дормашина» виднелась достаточно свежая приметная вмятина.

– Он! Точно он! – пробасил один из виргов. – Вон след от кирки Вестервельда…

Словно по команде толпа заголосила; тишина расплескалась в стороны, уступив место равномерному гомону.

Полный гном, у которого, кроме бороды на лице, можно было разглядеть только глаза да кончик туфлеобразного носа, шагнул вперед и протянул лысому человеку потертый, давно утративший первоначальный цвет рюкзачок.

– Вот ваша сумка, уважаемый… В целости и сохранности. От имени всех жителей Пятихаток благодарю вас за отменную работу!

Лысый вяло кивнул. Потом подумал и добавил:

– И вам спасибо. За то, что не скупились и заплатили без разговоров.