— Расскажи, Лукинична, всё расскажи. О том, что видел муж во сне и как он с чёртом возился, — наставляла тётка Глафира, пристукивая можжевёловой палкой. — Не бойся. Пусть мальчик узнает.
— Зачем же пугать его?
— Расскажи, мама! Я не боюсь.
— Подрасти немного. Иди лучше, сынок, поиграй.
— Нет, я никого не боюсь. Ни чёрта, ни дьявола. Два раза лазил в церковь — и ничего там не видел. Сегодня поднимусь ещё на колокольню — там не покажутся ли…
— А как же ты в церковь залез? — удивилась тётка Глафира. — Её ведь заперли на замок.
— Переднюю дверь. А заднюю заперли только изнутри. Мы пролезли в окно и открыли её. Сегодня вот, когда играли в красных…
— В красных? В святом доме? — всплеснула мать руками. Глаза её расширились, тонкие, высохшие губы начали дрожать.
— Вот! Пожалуйста! — упрекнула Глафира. — Выпустила раз поводья — получай. Бог накажет за такое глумление. Без кары не оставит, как того учителя. — И злорадно добавила — А тому ироду уже не выздороветь…
— Больше туда не ходи, сынок, — попросила мать.
— Надо мне, мама. Сегодня мы выбираем командира. Кто не побоится войти первым — тот и командир.
— Пусть идёт! Пусть он там себе шею свернёт! — сказала тётка Глафира и, набросив чёрную шаль на голову, быстро вышла из дома.
«Что бы сказал твой отец?»
— Мама, почему она так проворно выскочила?
Ирина Лукинична пожала плечами:
— Не знаю, Ванюша. Может, обиделась… Она ведь нам с тобой добра желает.
— Не верю… Добра ли?
— Добра, добра, сынок! Старается, чтобы рос ты умным, а не безбожником. Надо верить…
— И в царя, и в бога?.. Если безбожники неумные, как же они победили? Ведь у царя сколько пушек было…
Но мать своё твердила:
— Вера учит людей хорошему — не убивать, не грабить…
— А раз так, почему же поп Гапон рабочих под расстрел повёл? Мы по истории проходили. Это уже точно так было.
— Не знаю, не знаю, сынок. Порой и мне приходят в голову разные мысли. Боже, прости нас грешных…
— Мама, тётя Глафира назвала меня заблудшим… Кто же я? По метрике — родился в Польше. А не, поляк. Белорус. Но белорусского языка не знаю. И Белоруссию даже во сне пока не видел. Какая ж это родина? Люди говорят: земля родная та, где наелся досыта…
— Если бы ты в Белоруссию вернулся, по-другому заговорил, — сказала мать.
— С чего ж это?
— Свои, сынок, — всегда свои. На что ёж, и тот говорит своему ежонку: мягонький ты мой да кругленький…
Ваня рассмеялся.
— Но ежи не разговаривают.
Мать замолчала.
Когда в печке запылали дрова, Ваня, глядя в огонь, задумался. Какая же она, Белоруссия? Почему её мать не забывает? Ему вот неплохо и в Казани. Захочешь купаться — река рядом. И лес под боком. Правда, ягод в лесу не густо. Много народа в городе — живо срывают. Но город есть город. И ещё какой! Город, в котором учился Ленин. Классный руководитель Николай Филиппович водил их вчера в университет. Показал парту, за которой сидел Володя Ульянов…
