Да, если выпадет случай побывать на родине, в Белоруссии, много расскажет он тем ребятам про этот город…
На улице снова послышался громкий свист.
— Мама…
— Ладно, беги, раз Харис тебя ждёт! Будь красным разбойником, — обиделась мать. Она села на стул и, спрятав руки под передником, тяжело вздохнула — Не для того тебя растила, чтобы стал ты пропащим.
— Но мы же только так, играем.
— Был бы жив отец, выпорол бы тебя ремнём. Брось, Ванюша. Ради бога брось. Тебе уже четырнадцать — пора и за ум взяться. Прирос, что ли, к этому черномазому? Вдвоём с утра до вечера мотаетесь.
— А мы с ним друзья, — сказал мальчик. — И ещё с Яшкой, Андрюшкой, Гумером, Нигматом, — пересчитал он всех, живущих на улице Карла Маркса, рядом с трамвайным парком.
— Не ходи с ними, сынок. Меня послушайся. Дома посиди. Сейчас я тебе щей налью.
— Я сыт. На базаре жмых ел.
— Где взял? — испугалась мать.
— Не бойся, не стащили. Помогали грузить подводы… Ну, я пойду, мама.
— Вот кочергу возьму! — поднялась Лукинична и шагнула к печке. — Увидел бы отец твои выходки. Что бы он сказал?
— Если бы только был жив! Он бы меня понял. И сказал бы: друзей не подводи. Ведь я им слово дал…
— Иди, — махнула мать рукой. — С тобой не сладишь…
Ваня, затянув потуже отцовский пояс на залатанной рубашке, выскочил на крыльцо.
В небе тотчас сверкнула ослепительная молния, грянул гром, и, заполняя всё вокруг нарастающим гулом, хлынул на землю проливной дождь.
Едва сбежал Ваня по скрипучим ступенькам вниз, как столкнулся с Николаем. Старший брат попятился.
— Кипятком, что ли, тебя ошпарили? — упрекнул он Ваню.
Брат был старше на четыре года. Худой, скуластый, он выглядел ещё подростком. Но зато уже работает кочегаром. Семью кормит. Приносит карточки на хлеб. Поэтому и держит себя с мужским достоинством. Вон какое у него серьёзное лицо!
— Куда, говорю, летишь, как угорелый? — допрашивал он Ваню.
— Играть.
— В такой дождь? — Брат снял мокрую кепку и стряхнул с неё капли. В его бледно-голубых глазах была зависть, они словно говорили: эх, прошло детство, не то бы я тоже побежал с тобой на улицу. Да босиком! По лужам! — Ладно. Поиграй, пока дела нет. С понедельника начнём дрова пилить.
— Понедельник — день тяжёлый, — лукаво поморщился Ваня.
— Ну, тогда со вторника, — улыбнулся Николай и стал подниматься по ступенькам.
Во дворе никого. Только ветер швыряет крупные капли дождя. Сараи, заборы, соседние дома уже потемнели от ливня. Кажется, что зелёная трава играет светлыми жемчужинами капель.
