— Не доказывает? — спросил земский. — А за обедней у мужа к ручке прикладывается.
Захар спрятал улыбку в усах, сделал строгое лицо и сказал наставительно:
— Что ж, это — ничего!.. Это… подобает.
— К чему ты говоришь? — с сердцем сказал дьякон. — Разве я про неё? К чему?.. — Он закашлял, плюнул, потом покопал палочкой головёшки и сказал тише: — Были… народы… И люди!.. И есть!.. Должны быть… Зачем тогда жить?..
— Дьякон, — сказал земский, — гляди сюда! Видишь? Нет, ты не видишь… И я не вижу — туман! Ну, всё равно. Видел ты Млечный Путь? Тянется через небо дорожка, сыплет звёздами… Мелкими, мелкими… Их и не разберёшь — так себе, дым!.. Вот как найдёт на тебя эта блажь, задери бороду кверху, погляди и… подумай! Там, наверху, чёрт знает где, миллионы миров и на них… существа! Понимаешь? Живут!.. Читал в «Ниве»-то? А? Ну вот… Что перед ними люди, народы? Да знаем ли мы с тобой, можем ли мы ещё представить, что такое настоящие люди?!
Земский потряс головой и похлопал дьякона по коленке.
Захар смотрел с любопытством земскому в рот, потом наклонил голову набок и сказал недоверчиво:
— О!.. Скажи пожалуйста!..
Дьякон долго молчал, рылся хворостиной в углях, двигал бородкой, потом дёрнул шеей и поглядел на земского:
— Что ж это доказывает?
— То и доказывает… Ты — человек! — помещик погрозил пальцем. — Ну и… сапожник знай свои колодки… Каких тебе ещё людей надо? На земле все, брат, люди, все человеки! А впрочем, чёрт с тобой! Хочешь блажить и блажи… Блажи!.. Сделай милость! Не маленький. Захар! Дай-ка мне саквояж.
Земский завернул пузырёк и сердито стал уминать в саквояже полотенце.
— Правильно! — сказал Захар одобрительно. — Вот правильно. Какая тебе планида обозначена — так и живи… Вот и барин тебе… Так? Ай нет?..
— Х-хорошо!.. — сказал дьякон, и в голосе его заворочалась тупая, тяжёлая злоба. — Так-с… Объяснили!.. Миры!.. Хватит без нас? А зачем?.. Мы… нам зачем? Это… зачем?
Дьякон сунул костлявую руку в туман, и нельзя было понять, показал он на что-нибудь или с угрозой погрозил кулаком.
— Будет, отец дьякон, — устало сказал помещик. — Поблажил, и будет… Чего там?.. Вот мы сейчас чайку… У попа.
У берега, в камышах, сочно бултыхнуло. Из-под тумана на отмель полезли мелкие водяные морщинки. Захар встрепенулся.
— Сазан! Ишь ты, играет!..
— Теперь бы… с кашей! — вздохнул мечтательно земский.
— Сазан теперь не пойдёт, — сказал Захар. — Ни за какие тыщи! Сазан любит, чтобы его летом ловили… на горох… Погоди-ка — рожь зацветёт… Он те покажет!..
