Инструктор подробно объяснил мне, когда можно летать «крылом к крылу», а когда этим рисковать нельзя. Любая ошибка в воздухе может стать роковой, последней, говорил он мне, раскрывая такие понятия, как «риск» и «строгий расчет». А вот почему назвал меня альбатросом, до сих пор не могу понять, хотя прошло уже столько лет с 1955 года и я прочитал об альбатросах все, что попадалось под руку.
Учеба на переходном самолете подходила к концу. Командир звена капитан Буйволов собрал нас однажды и сообщил:
- Будем писать на всех характеристики и передавать вас в подразделения, на реактивные самолеты.
Максимов и Буйволов были всегда откровенны с курсантами и того же требовали от нас. Честность, правдивость для них были превыше всего. И на этот раз они не скрыли того, что напишут в характеристиках.
- Вам, товарищ Титов, даю высшую оценку, - услышал я. - Из вас подучится настоящий истребитель. Только не зазнавайтесь, учиться надо много, - сказал мне командир звена.
До сих пор вспоминаю его слова. Как важна мне была эта похвала! Она вселяла уверенность в свои силы и вместе с тем обязывала ко многому. Позже я узнал, что Максимов и Буйволов сдержали свое слово. В моей летной характеристике они написали: «Следует обратить внимание на этого курсанта, из него в дальнейшем получится отличный летчик. Летает смело, уверенно».
Боевой реактивный истребитель. Сколько мечтали мы о нем! И вот рубеж, отделявший нас от него, кажется, пройден. И чем глубже изучали мы авиационную технику, тем яснее видели, какой переворот совершен в советской авиации.
Первый полет на реактивном «миге» запомнился на всю жизнь. Наш новый инструктор капитан Коротков был в отпуске, и поэтому вывозил меня командир звена майор Валерий Иванович Гуменников - очень строгий командир и принципиальный человек. В какое бы время ни назначили полеты, он всегда являлся к нам чисто выбритым, в отутюженном костюме, свежим и очень сердился, если кто-нибудь из летчиков приходил утром со щетиной на щеках или в помятой гимнастерке.
- Военный человек должен быть аккуратным всегда, а летчик - тем более, - часто повторял он нам. - На «миге» некогда будет доделывать то, чего не успел сделать на земле...
Сам он успевал многое сделать и на земле, и в небе. В нашей части не было лучше летчика-перехватчика, чем он, никто точнее его не стрелял по наземным и воздушным целям, его хвалили часто и много, говорили о нем как о настоящем мастере.
