ЛЮДОВИК: Я тоже. Так вы говорили о моей милой графине Перро. Повторяю, я с ней не сплю. Раньше случалось. Я все-таки не молод и еще кое-кому нужен. И потом, двадцать пять лет эмиграции. Для меня это было ужасно. Говорят, что этот оболтус граф д?Артуа сохранился лучше.
ГЕРЦОГ: Да, но он хочет вернуться к временам вашего покойного брата, к тому, что было до 89 года.
ЛЮДОВИК: Да я уже говорил вам, герцог, - он мечтает о временах нашего великого деда, а собственно - почему не самого Людовика XIV? Семь поколений прошло, да и наше заканчивается. Впрочем, пусть мечтает. Я ни о чем таком не думаю и, быть может, умру в своей постели. Откровенно говоря, я никогда не чувствовал себя хорошо в Версале. Здесь, в Тюильри, гораздо приятнее.
ГЕРЦОГ: Версаль слишком велик, ваше величество.
ЛЮДОВИК: Может быть. Но зато у меня все еще нет ощущения, что я доживаю свой век. По-моему, король Георг умрет раньше меня. Вот дождусь...
ГЕРЦОГ: Ваше величество, он друг Франции.
ЛЮДОВИК: Как вы можете так говорить, герцог, он все же англичанин, и не просто англичанин, а английский король и завоеватель, и вдобавок еще немец!
ГЕРЦОГ: О, ваше величество...
ЛЮДОВИК: И впридачу еще душевнобольной. Ну и друзья сейчас у Франции! Так вы говорили о графине Перро. Я сделал ее мужа пэром Франции, но, к сожалению, ничем больше не могу ему помочь. У графини на него весьма разнообразные планы, но их невозможно осуществить. Вы же знаете, его нельзя использовать даже в качестве посла. Он совершенно не понимает намеков! Свои военные таланты он с блеском продемонстрировал в русской армии.
ГЕРЦОГ: Царь отзывался о нем очень лестно.
ЛЮДОВИК: Бенигсен только поэтому и не выгнал его в три шеи. Но, черт побери, у него когда-то был хороший вкус. Так выбрать жену! Графиня и сейчас очаровательная женщина.
ГЕРЦОГ: У нее есть еще одно достоинство, ваше величество. Она молода.
ЛЮДОВИК: Я думал, вы скажете "глупа", дорогой герцог. Есть немного. Но, может быть, я все-таки назначу его послом. К сожалению, он недостаточно знатен, чтобы ехать в Россию.
ГЕРЦОГ: Ваше величество, во всем мире высоко ценят титулованных французов.
ЛЮДОВИК: Особенно в Париже.
ГЕРЦОГ: Ваше величество, я уверен, что он прекрасно справится с дипломатическими обязанностями. Тем более, что ему можно дать дельного секретаря посольства. Он очень представителен.
ЛЮДОВИК: Я думаю послать его в Лондон. Маркиз де Грие успел навлечь на себя недовольство англичан. Он слишком однообразен, или, лучше сказать, слишком дотошен, и не слушается указаний. Талейран учил его, но напрасно.
