– Меня не надо подкупать этими бумажками, мэм, – сказал он, но расписки при этом порвал. – Черт меня побери, я бы сделал это из любви, или из ненависти – как вам больше нравится. Если бы эта девчонка выговорила мне один разок, а то она устраивает разносы тысячу раз! Вчера в Олмаке повернулась ко мне спиной, а все ради болтовни Лутреля и всяких глупостей. Давайте-ка я займусь ею сам.
Леди Бересфорд была рада, что в комнате не было Памелы и та не видела его выразительной ухмылки, сопровождавшей последние слова. При таком эскорте шансы Дженнифер сохранить свою честь, не говоря уже о гордости, после посещения маскарада полусвета были поистине малы.
Следующим шагом было как-то заставить герцогиню не ездить в маскарад герцога Девонширского. Достичь этого было труднее, так как герцогиня всей душой любила костюмированные балы. Леди Бересфорд посоветовалась с Маршем, но та покачала головой:
– Нет, миледи. Да простит меня миледи, но убедить ее светлость остаться дома и не ездить в маскарад… Нет, этого не смогу. Ее светлость в восторге от костюма мисс Дженнифер и собирается непременно присутствовать при ее триумфе, как она говорит. А бедная мисс Памела, не сомневайтесь, окажется в тени, эта выскочка ее победит. Королева ночи! Но я знаю, что можно сделать. Никому другому этого бы не предложила, но ради вас и мисс Памелы, зная, какой вы мне верный друг… – При этих словах она тихо спрятала в карман пухлый кошелек, который ей так же тихо передала леди Бересфорд. – Нужно лишь капнуть несколько капелек лауданума в шоколад ее светлости (а она, одеваясь, всегда пьет шоколад), и уже и разговора никакого не будет о балах и маскарадах. Что вы, что вы, – Маршем прервала испуганные протесты леди Бересфорд, – ее светлости не будет никакого вреда, просто пара капелек, от которых она просто крепче поспит ночью, а то уж много дней она как следует не спит. По правде говоря, я пыталась убедить ее время от времени принимать лекарство, особенно когда ей, бедняжке, совсем не спится, но она никак не хочет. И тогда уж всю ночь только и звонки: «Маршем, еще подушку» да «Маршем, горячего шоколаду», как будто всем, как и ей, не спится.
Леди Бересфорд, слушая эту тираду с плохо скрываемым нетерпением, наконец перебила ее:
– Прекрасно, Маршем. Вижу, вы правы. Вы тем самым окажете маме услугу. Да и стара она уже скакать по балам и раутам. Так что, – она поднялась, – полагаюсь на вас, Маршем.
– Уж будьте уверены, ваша милость.
