и одновременно они же устраивают такой же маскарад у Ватье для… – она замолчала, опомнившись.
– Да, мамочка, я знаю, – вставила ее невинная дочь, – для Гарриет Вильсон и ей подобных. Я слышала, как Элтам говорил Ледерхеду, что это здорово придумано. В одном маскараде – beau monde, в другом – demi-monde,[4] а пропуском в оба является домино.
Шокированная осведомленностью дочери, а скорее тем, что она в ней признается, леди Бересфорд напомнила, что молоденьким девушкам не полагается знать о таких вещах.
– Но нам все это на руку, – продолжала она. – Нужно только устроить так, чтобы мисс Фэрбенк вместо Девоншир-Хауса оказалась у Ватье, и дело сделано. Даже если она выберется оттуда невредимой, этому никто не поверит.
Памела, которая была скорее глупой, чем жестокой, стала возражать против этого плана, но мать отвлекла ее, обратив внимание на практические трудности его осуществления. Сначала им придется каким-то образом удержать от поездки на бал герцогиню, потом придумать, почему они сами не могут заехать за Дженнифер, как обычно. Наконец, придется заплатить кучеру, чтобы он отвез Дженнифер к Ватье, а не в Девоншир-Хаус.
– К счастью, – сказала леди Бересфорд, – герцог лишь сегодня вернулся из Частворта, так что Дженнифер не могла до сих пор бывать в Девоншир-Хаусе и уж конечно не бывала у Ватье.
Памела все еще сомневалась:
– А что если у нее возникнут подозрения и она спросит, где она, до того как войдет внутрь? – возразила Памела. – Тогда мы пропали.
– Да, это действительно задача, – сказала мамаша. – Если бы найти ей какого-нибудь сопровождающего, который ввел бы ее в дом прежде, чем она что-то заподозрит. Но кому можно довериться? Лорд Ледерхед, конечно, не годится, а с мистером Элтамом после сегодняшнего случая она может не поехать. – В задумчивости леди Бересфорд постучала веером по зубам, затем лицо ее просветлело. – Придумала! Ведь Майлз Мандевиль тоже волочится за ней?
Памела кивнула.
– Да, и Дженнифер немилосердно ругает его за крепкие выражения.
– Прекрасно! Он очень много задолжал Бересфорду, да и за мной когда-то ухаживал. Утром пошлю за ним. А теперь спать, дорогая, и предоставь все мне.
Майлз Мандевиль, сквайр из Лестершира, основными занятиями которого были выпивка и верховая езда, любил охоту, стрельбу и женщин, – именно в таком порядке. Он был скорее удивлен, чем обрадован, получив утром надушенную записку, призывавшую его пред светлые очи его бывшей дамы сердца леди Бересфорд. Он еще больше удивился и еще меньше обрадовался, когда обнаружил ее настроенной по-деловому, с пачкой его долговых расписок в руке. Но когда она изложила ему свое предложение, он разразился таким громовым смехом, что у Памелы, подслушивавшей под дверью, едва не лопнули барабанные перепонки.
