Сизифов труд | страница 36



– Господин учитель… – с трепетом прошептала мать Марцинека.

– Да… Если вам угодно, я могу дать мальчугану несколько уроков. Сдаст ли он… это, конечно, предусмотреть невозможно…

– Плохо подготовлен?

– Не то чтобы плохо, наоборот, вообще говоря… Но вот выговор, акцент, то, чему какой-нибудь там репетитор, какой-нибудь учителишка в деревне научить не в состоянии, потому что у самого выговор хромает… Система, видите ли, требует правильного выговора, а этого… нет. Все в этих краях говорят дома по-польски, родители… стало быть, и дети не могут хорошо говорить. А система, понимаете ли, требует, так сказать… аккуратного выговора.

Кто-то слегка постучал в дверь. Преподаватель нетерпеливо шевельнулся, словно в знак того, что вопрос исчерпан.

Это мгновение было подлинной пыткой для пани Борович, ибо теперь надлежало приступить к вопросу об оплате и разрешить его решительно, дипломатично и с утонченной вежливостью.

– Буду бесконечно вам благодарна, господин учитель, – сказала она, – за подлинное благодеяние… Нельзя ли мне сразу расплатиться с вами за уроки? Вероятно, мне придется на днях уехать и потому я решаюсь вас беспокоить…

– Ах, это… Обычно я беру три рубля за час. У меня тут еще десятка полтора мальчуганов, которых я тоже готовлю. С них я беру соответственно…

– Надеюсь, у вас хватит еще времени на какие-нибудь восемь уроков. Власти так оттягивают… – сказала пани Борсвич тоном ласкового и любезного упрека. – Для нас, заплесневевших в своих деревушках, это, собственно говоря, благодеяние, так как мы можем при случае наслаждаться городской жизнью, но зато наши нивы и гумна… Пожалуйста, вот двадцать пять рубликов…

– Ах… так вам рубль сдачи, сударыня… – воскликнул учитель, торопливо бросаясь к изящному столику.

– О… не стоит беспокоиться…

– Ах, нет, нет! – восклицал учитель. – Я придерживаюсь старопольского принципа: любить друг друга как братья, считаться как евреи…

И хотя пани Борович совершенно не годилась и братья «господину учителю», она нисколько не была обижена этим принципом. Взяв рубль, она откланялась, в свою очередь получив тысячу поклонов и комплиментов от учителя, который проводил ее до входных дверей. В сенях Маевский взял мальчугана за плечо и, открыв дверь налево, показал ему большую, почти пустую комнату с огромным сосновым столом посредине.

– Приходи на уроки с сегодняшнего дня, ровно в пять часов… и приходи прямо в эту комнату… – сказал он, гладя мальчика по стриженым волосам.