Маргарет поднялась со стула и воскликнула:
– Идите вы к черту со своими поучениями, гадкий вы человек!
– Вовсе я не гадкий, а, наоборот, очень даже честный слуга закона, – сказал Хэрри, вставая, чтобы поцеловать ей руку. Сделав это, он тихим голосом добавил: – Не лгите мне и будьте мне другом, а не врагом. И еще: прошу вас пообедать со мной сегодня вечером в пабе.
Не сказав Хэрри ни слова, Маргарет удалилась.
Маргарет была в гневе. Человек из Скотленд-Ярда, рассуждая о ее характере, во многом оказался прав. Многие критики, отзываясь о ней, чуть ли не слово в слово повторяли слова, которые вырвались из уст старшего следователя. Подобные замечания преследовали ее не один год, а целых пятнадцать, словом, все то время, что она занималась общественной деятельностью. Она и сама чувствовала кое-какие огрехи в философии, которую исповедовала и проповедовала. Принцип любви ради любви, любви любой ценой являлся, возможно, привлекательным для многих женщин, которые не нашли счастья в отношениях с единственным близким мужчиной, но на поверку был неважной альтернативой подлинным, серьезным чувствам. Этой философии, кстати, Маргарет во многом была обязана отношениям с Оливией, которая, рассуждая о любви, имела в виду прежде всего любовь чувственную, плотскую. Как говорится, семя пало на благодатную почву: Маргарет никогда не испытывала стремления или желания посвятить себя одному мужчине. Прежде всего потому, что мужчин, которые заслуживали бы подобного дара, она не встречала. Зато таких, с которыми можно было испытать сладостную дрожь оргазма, находилось предостаточно. Маргарет предавалась чувственной любви часто и с удовольствием, но, поскольку любовь такого рода жила недолго, ей требовалась постоянная подпитка, что приводило к частой смене партнеров.
Интересно, кто же такой этот Хэрри Грейвс-Джонс, помимо того, конечно, что он старший следователь? Ясно, что он человек особенный, не похожий на тех, которые попадались Маргарет на жизненном пути. Ясно было также, что надуть его сложно. Он сумел, болтая за чашкой кофе, проникнуть в заповедные уголки ее души. Если же ему удалось так быстро раскусить ее, ничего удивительного не было бы и в том, что ему с подобной же легкостью удалось бы вникнуть в суть событий, связанных с исчезновением Оливии. Защитить от него свою душу, свою сущность было, судя по всему, совсем не просто. Как не просто уберечь от его пронизывающего взгляда секреты и тайны их маленького сообщества, так или иначе связанные с Оливией.
