Кейт боролась со сном столько, сколько могла; когда она слушала вой койота, доносившийся с ближней вершины, по ее спине пробежала дрожь. И все же, в конце концов, она не выдержала: покоясь в теплых объятиях своего злейшего врага, Кэтрин погрузилась в глубокий сон.
– Вставай, лентяйка!
Мэри Кейт вяло оттолкнула руку, которая упорно пыталась вывести ее из дремоты.
– Я устала, – пробормотала она и перевернулась на живот.
О'Рурк явно не собирался сдаваться.
– Ты теперь помощница повара, сейчас же вставай и принимайся за дело. Или, может, мне сгрести тебя и бросить в ручей?
Кэтрин застонала. Она была готова душу продать за то, чтобы больше никогда не видеть О'Рурка.
– Не смей мной командовать, – проворчала она. – Хотя я твоя пленница, но не рабыня.
– Ошибаешься. – Питер бесцеремонно вытащил ее из палатки, да так неловко, что она упала в грязь.
– Хулиган!
– Будешь помогать – будешь есть. Иначе…
Он не стал заканчивать свою угрозу.
– Ладно, помоги мне встать, – Кейт печально вздохнула, – и давай обсудим это как цивилизованные люди.
– Не имею ничего против.
Питер протянул руку, и Кейт, опираясь на нее, встала. Однако, вместо того чтобы поблагодарить его, она попыталась ударить его в живот.
– Проклятие, женщина! – Питер схватил ее за запястье, но не удержался на ногах, и они вместе упали на землю.
Катаясь по земле, Кэтрин пыталась вырваться, но ей это никак не удавалось. В конце концов О'Рурк, притиснул ее к земле, схватил за подбородок и приник к ее губам долгим страстным поцелуем. Он уже успел убедиться в том, что самый простой способ утихомирить красавицу – использовать против нее ее собственную горячую натуру.
Как только Кейт перестала сопротивляться и начала ему отвечать, О'Рурк прервал поцелуй и, положив руку ей на грудь, чуть сжал пальцы.
Глаза Кейт расширились, когда по ее телу прокатилась сладкая волна.
– Ну что, вернемся в палатку или ты готова начинать работу?
– Я… я лучше буду работать, только отпусти меня!
Питер чуть отодвинулся, и Мэри Кейт, вскочив, бросилась прочь, преследуемая его громким смехом.
Однако, несмотря на пикантность ситуации, Питер никак не мог отделаться от ощущения, что это была одна из самых трудных сцен, какие ему только случалось играть.
