— Х-м-м-м?
— В парк, так в парк.
— Не думаю, что кто-нибудь сегодня вернется на работу, — сказала Кэйт, когда они достигли своей цели. Все скамейки были заняты, аллеи полны прогуливающимися людьми, и бесстрашные парни с резиновыми бандажами на локтях и коленях отчаянно нарушали чинный порядок, гоняя на роликовых коньках.
Джулио расстелил для нее свой пиджак под молодым кленом, и она села, прислонившись спиной к стволу, в то время как он улегся рядом, подперев рукой голову. Закрыв глаза, она подставила лицо солнечным лучам. В глазах появились желтые и оранжевые круги, и она чувствовала, как спадает напряжение во всем ее теле.
— Хм… Очень приятно.
Заслышав топот, производимый двумя бегунами в нескольких метрах от нее, Кэйт открыла глаза. По их рукам и ногам стекал пот, его капельки висели у них на кончиках носов. Один из бегунов был с ввалившимися щеками, костлявыми ногами и, к изумлению Кэйт, оказался женщиной. Мужчина был круглощекий, по-детски пухлый и блестел, словно смазанный маслом.
— Ну-ну, Харви, — дыша с присвистом, говорила Костлявая, — ну как я могу сделать из тебя бегуна? — В ее голосе звучало отчаянье. — До марафона осталось всего шесть месяцев…
Харви облизал губы и с мукой простонал:
— Какое мне до этого дело? Через двадцать минут у меня отвалятся ноги.
— Давай, Харви, — приказала Костлявая, заставляя его подняться, — ты должен стать здоровым, даже если это убьет тебя. — И она устремилась дальше по тропинке, волоча за собой хнычущего Харви.
Джулио покачал головой.
— Мне кажется, они обречены, что вы скажете?
— А вам известно, как это, когда отваливаются ноги? Или спрашивать об этом невежливо?
— Это когда здесь воспаляется сустав, — сказал Джулио, проводя большим пальцем по ее колену. Она невольно дернулась. — Но я думаю, вам не о чем беспокоиться. — Он снова дотронулся до нее, заботливо разглядывая ее ногу. — У вас великолепные конечности.
По ее ноге, от бедра до кончиков пальцев, пробежала дрожь.
— Вы облегчили мою душу, — она усмехнулась и нервно сжала колени. — Я запомню это, если решу присоединиться к этой голоногой и потной толпе.
Рассмеявшись, он перекатился на спину так, что его голова очутилась на коленях Кэйт. Это случайное, но интимное прикосновение вызвало в ногах Кэйт новую волну дрожи. Джулио глубоко вздохнул и закрыл глаза.
Что она делает, размышляла Кэйт, прохлаждается в середине дня в парке с этой… этой назойливой итальянской головой на своих коленях. Ей следовало быть дома и работать. Ночью, помоги только Бог, ей предстоит заниматься съемкой. Так почему же она торчит здесь? Потому что Джулио Фрэзеру захотелось, чтобы сегодня днем кто-нибудь развлекал его, вот почему! И как только она позволила, чтобы ее втравили в это? Должно быть, она выжила из ума. В две минуты она должна очнуться и отправиться домой…
