— А-а, — воскликнул Кобир с понимающей улыбкой. — Теперь до меня начинает доходить, куда ты клонишь.
— Так как тебе моя идея с шантажом, Николай? — спросил Липпи.
Кобир улыбнулся.
— Отличная идея, Эмиль, — ответил он. — К тем, кто отдает приказания, у меня не больше сочувствия, чем к тем, кто их исполняет. Раз нам, вероятно, придется убрать исполнителей, похоже, шантаж еще слишком хорош для того, кто организовал это злодеяние. — Кобир нахмурился. — Занятно. До сих пор я почти не думал о настоящем хозяине. Ты знаешь, кто это?
— Нет, Николай, — едва улыбаясь, ответил Липпи. — Так же как и ты, в последнее время я не заглядывал дальше того, чем непосредственно занимался.
— Интересно, кто настоящий главарь? — вслух размышлял Кобир. — Как ты думаешь, члены экипажа нам скажут?
— Наверное, — проговорил Липпи. — Если знают. Кобир кивнул.
— Подозреваю, что хотя бы один должен знать, — произнес он. — Такие рискованные злодеяния, как работорговля, лучше всего проводить при возможно меньшем числе посредников.
— Ценное замечание, Николай, — согласился Липпи. — Тогда наибольшее подозрение падает на Жоржа Корто, капитана корабля.
— Пожалуй, ты прав, — поддержал друга Кобир. — Похоже, не очень покладистый парень. Сомневаюсь, что он будет словоохотлив. Пусть даже хозяин корабля и не семи пядей во лбу, скорее всего он должен иметь что-то против капитана, чтобы в случае провала тот не раскололся.
Липпи улыбнулся.
— Позволь мне этим заняться, Николай. У тебя слишком слабый желудок, когда дело доходит до пыток.
— Как и у тебя, — парировал Кобир, — если только за последние пару лет ты совершенно не изменился.
— Нет, не изменился, — с усмешкой заверил его Липпи. — Впрочем, на наше счастье, с нами летит Роза Гамбини, а она как раз заядлая любительница подобных развлечений.
Кобир поднял брови.
— Раз с нами такой специалист, нам действительно крупно повезло, — с улыбкой ответил он. — Хочет капитан или нет, в конце концов он выложит нам все, что знает.
— Надеюсь все же, — проворчал Липпи, — ублюдок станет сопротивляться и немного помучается за содеянное над этими несчастными пленниками.
7 декабря 2689 г., земное летосчисление
Лондон
Земля
Спустя почти тысячелетие вознесение Маргариты, завершающее оперу Гуно „Фауст“, по-прежнему поднимало публику на ноги, в том числе и Садира, Первого графа Ренальдо — особенно если партию колоратурного сопрано исполняла великолепная французская певица Бриджит Фуре. С благоговейным трепетом тучный Ренальдо выбрался из резного кресла в личной ложе и присоединился к крикам „Браво!“, перемежавшим вал аплодисментов. Возле Ренальдо со сдержанным удовольствием аплодировала великолепно одетая куртизанка, в точности подражая поведению лорда Отго Гаспари и его более хорошо сложенной спутнице — гостям Ренальдо на тот вечер.
