– А может, засунем твоего малыша куда надо, красавчик?
– Полижи меня, детка, а я покажу тебе парочку таких сисек, каких ты в жизни не видал.
Очевидно, бедный Игенко корчил из себя стоика. Вечно его дразнили на улицах подростки, и эти шлюхи тоже все, конечно, поняли. Левицкий удивлялся – откуда им было знать? И вправду, откуда? Почему все сразу догадываются?
Возле двери шаги затихли.
– Тебе сюда, – услышал он женский голос. – Деньги давай.
Еще одна пауза, очевидно, тот рылся в бумажнике.
– Ох, эти русские, – пробормотала она. – Хоть на глаз, хоть на нюх, все вы одинаковые. Толстые ли, тонкие – без разницы.
Она удалилась.
Игенко распахнул дверь и застыл, вглядываясь в темноту.
– Иваныч? Иваныч, ты где? – позвал он, обращаясь к Левицкому, как всегда, только по отчеству.
– За тобой следили?
– Иваныч, слава богу, ты здесь.
– Закрывай дверь, – прошипел тот.
Игенко быстро захлопнул за собой дверь. Прошло еще несколько секунд в молчании, и наконец зажегся свет.
– Боже! Какой ужас, Иваныч. Что с тобой сделали!
– Никакой бог тут ни при чем, уверяю тебя.
Левицкий старался говорить, не разжимая губ, потому что боль все еще была непереносимой. Разбитое лицо саднило и жгло.
Но не он, а Игенко, казалось, был близок к обмороку.
Он рухнул на кровать, словно его не держали ноги, задыхаясь и с трудом ловя губами воздух. Его нездоровой бледности кожа приобрела меловой оттенок.
– Как это ужасно. Тебя били?
– Да. Они добросовестно относятся к своим обязанностям.
Игенко разрыдался. Из-под тонкого носового платочка, которым он поспешил прикрыть глаза, доносились хлюпающие звуки.
– Что, и вправду так страшно? – осведомился Левицкий.
– Ты был таким красивым. И теперь видеть тебя в таком состоянии – это просто выше моих сил.
– Брось, не расстраивайся. Нет таких передряг, из которых мне не выбраться.
– До нас дошли сведения, что тебя схватили. Был слух. Говорили, НКВД получил приказ.
– А о том, что я бежал?
– Об этом нет. Ровным счетом ничего. Потому-то я так удивился, когда получил твою записку.
Левицкий хрипло рассмеялся, превозмогая боль.
– Этот Глазанов сам себя усадил в такую кучу дерьма! Если узнают, что я сбежал, только его здесь и видели. Тут же отправится в Москву за пулей в затылок. Поэтому ему необходимо разыскать меня без всякой огласки. С удовольствием посмотрю, как он из этого выберется.
Он получал немалое удовольствие от создавшейся ситуации.
– Иваныч, как ты исхитрился сбежать?
Левицкий снова искренне рассмеялся.
