Белые птицы детства | страница 37
Карысь вскочил и увидел, что за Витькой и Васькой с восхищением наблюдают Петька Паньшин, Колька Корнилов, и даже Настька вертелась здесь же, зачем-то напялив на себя чёрные валенки с галошами.
Карысь засмеялся. Он не знал, почему и зачем засмеялся, возможно, он даже и не сознавал того, что смеётся. Синий, белый лёд, рыбы, Петька, Настька — всё было забыто, осталось только чудо прогибающегося льда. И можно ли было утерпеть, не испытать самому это чудо?
Он разбежался, оттолкнулся на самой границе белого льда и покатился по синему зеркалу, в котором отражались далёкие белые облака, тополя на берегу озера и он сам — в распахнутой курточке с капюшоном, вельветовых штанах и аккуратной кроличьей шапке. Он чувствовал, как мягко, словно разогретый солнцем пластилин, проседает под ним лёд, как множество мелких трещин разбегается в разные стороны, и уже думал, что этот полёт над синим трескающимся льдом никогда не кончится, когда холод ударил в него. Из этого мгновения Карысь больше ничего не запомнил, только холод, разом охвативший его со всех сторон, только холод.
Он ушёл под воду с головой и, когда вынырнул, удивился, почему это у него полный рот воды. Карысь всё ещё не сознавал того, что произошло. Но уже в следующий миг, когда его потянуло назад, под воду, он ухватился руками за кромку льда и впервые испугался. Как-то смутно, словно сквозь дым, он увидел ребят, собравшихся у границы белого льда, чёрную полоску земли, которая показалась ему неожиданно далёкой и желанной, голые тополя и расплывчатые силуэты домов. Отчаянно колотя по воде ногами, Карысь подтянулся на руках и грудью лёг на кромку льда. Но не успел он перевести дыхание, как лёд под ним проломился и вода опять приняла его, мягко и настойчиво увлекая куда-то вниз. И ещё раз Карысь выполз грудью на лёд, и лёд ещё раз провалился, потом ещё и ещё. Теперь он понимал, что надо добраться до белого льда, во что бы то ни стало — надо, но сил уже не оставалось, и всё чаще он с головою скрывался под водой, и его кроличья шапка, зацепившись за льдинку, плыла следом за ним.
Когда Карысь наконец уцепился красными от холода руками за кромку белого льда, сил на то, чтобы подтянуться, у него уже не было. И впервые за всё время, что Карысь провёл в воде, он закричал:
— Ма-ама!
А потом Карысь, прилипая мокрыми ботинками к белому льду, стуча зубами от пережитого страха и холода, бежал домой. Рядом с ним бежала Настька в чёрных валенках с галошами, что-то испуганно говорила ему, но Настьку Карысь не видел...
