– Как поживаете, сеньор падре Амаро?
Собачка заворчала.
– Замолчи, Блестка!.. Вы знаете, я уже говорила о вашем деле… Замолчи, Блестка! Министр сейчас в кабинете у мужа.
– Да, сеньора, – отвечал Амаро, стоя.
– Сядьте здесь, сеньор падре Амаро.
Амаро пристроился на краешке кресла, не выпуская из рук зонта, и только теперь заметил, что возле рояля стоит еще одна дама и разговаривает с белокурым молодым человеком.
– Вы приятно провели это время, сеньор Амаро? – спросила графиня. – Да, скажите, пожалуйста, как поживает ваша сестра?
– Она в Коимбре, замужем.
– А! Замужем! – отозвалась графиня, рассеянно играя своими перстнями.
Наступило молчание. Амаро, не поднимая глаз, застенчиво и растерянно водил пальцем по губам.
– Сеньора падре Лизета нет в Лиссабоне? – спросил он.
– Он в Нанте. У него там сестра при смерти, – сказала графиня. – Он все такой же: очень добр, очень обходителен. Чистая душа!..
– Я предпочитаю падре Фелиса, – заметил толстый молодой человек, стараясь усесться поудобней.
– Ах, что вы, кузен! Как можно! Падре Лизет такой почтенный! Он даже говорит совсем по-другому, с такой добротой… Сейчас видно нежную душу.
– Да, но падре Фелис…
– Ах, не говорите так! Падре Фелис человек весьма достойный, кто, же спорит; но у падре Лизета вера более… – она с тонкой улыбкой искала подходящее слово, – более изысканная, более утонченная… Ведь он вращается в совсем особенном кругу!
И она с улыбкой обратилась к Амаро:
– Вы согласны со мной?
Амаро совсем не знал падре Фелиса и плохо помнил падре Лизета.
– Верно, он уже стар, сеньор падре Лизет? – сказал он наудачу.
– Стар? – возразила графиня. – Он отлично сохранился! Сколько в нем жизни, сколько душевного огня!.. Нет, как можно сравнивать! – И, обернувшись к даме, стоявшей у рояля, она спросила: – Как по-твоему, Тереза?
– Сейчас! – отозвалась Тереза. Она была поглощена разговором.
Только теперь Амаро поглядел на эту даму, и она показалась ему королевой или Богиней – высокая, статная, с великолепными плечами и грудью; чуть волнистые волосы оттеняли белизну гордого лица с орлиным профилем Марии-Антуанетты.[33] Черное платье с квадратным вырезом и длинным треном, обшитым черными кружевами, резко выделялось на матово-светлом фоне гостиной. Грудь и руки были покрыты черным газом, сквозь который просвечивала кожа. Казалось, то была античная статуя из мрамора, оживленная током юной и жаркой крови.
Улыбаясь, она вполголоса говорила что-то на неизвестном Амаро шепелявом языке, то раскрывая, то закрывая черный веер, а красивый блондин слушал, покручивая кончик белокурого уса и глядя на свою собеседницу сквозь квадратное стеклышко монокля.
