– Дальше.
– Устроили крещение.
– Дальше.
– Никто не хотел.
– Дальше.
– Кого-то распяли, – сказал я. – Да ладно, все это было еще вчера.
– Правильно. А сегодня сообщили, что распятый воскрес. И все побежали окунаться в реку и кричать, что они христиане и крестоносцы.
– Почти все, – сказал я.
– Почти, – бродяга согласно кивнул головой. – Остальных все равно – либо окрестят, либо перебьют. И нас с тобою тоже... Все перепутано. Все логично, и все – вопреки логике. Потому я и говорю: идет какая-то грязная игра словами. Грязная и кровавая. Для того, чтобы сжечь резиденцию архиэкстрасенса, а его самого повесить, необходимо обозначить его словом «язычник». Для того, чтобы сжечь ненужного человека, пусть даже соседа, следует назначить его евреем. Можно еще удачнее – убить, а уже мертвого назначить кем угодно. Персы становятся персами в тот момент, когда воюют со спартанцами. И наоборот. Какой-то дурачок, распятый вчера на площади – Христос, потому что его распяли. Воскрес – потому что Христос. И так далее.
– Правда, воскрес?
– Нет, конечно, – бродяга нахмурился. – Это же игра...Все будет очень плохо.
– Куда уж хуже, – сказал я.
– Хуже, хуже, – он закрыл глаза. – Поверь мне. Началась игра словами. Погибнет все. Слова – очень опасная вещь. Говорят, прежде чем создать мир, Бог создал буквы. А теперь люди извратили их смысл. Значит, все погибнет. Все погибнут... Слышишь? – спросил вдруг он.
Я прислушался.
– Ничего не слышу.
– Потому что ты еще мальчишка. Слышишь, какая тишина? Это ведь особая тишина, жуткая тишина, тишина разрушенных слов... Слова кричат, эта тишина соткана из крика... Э-э-эх...
Разинув рот, стоит дурак,
В преддверье тишины,
На нем красивый синий фрак
И модные штаны...
– Расскажи о Сатанинской пристани, – сказал я.
– О чем? – он приоткрыл один глаз и посмотрел на меня. – О какой еще пристани?
Я забыл, что он называет это иначе.
– О вокзале.
– Ах, о вокзале... Тоже выдумал: Сатанинская пристань. Слова-то какие – бр-р...
– Проклятое место, – пояснил я. – Потому и название такое.
– Или наоборот, – сказал бродяга. – Название такое – потому и место проклято.
Стоит, уставясь в небеса
И мнет в руке колпак.
Его седые волоса
Завиты кое-как...
– Не расскажешь? – спросил я.
– Опять, – сказал он с досадой. – Опять ты меня перебил. Я допою когда-нибудь мою песенку или нет?
– Не хочу я слушать твою песенку. Я хочу слушать о вокзале.
– О вокзале... – бродяга вздохнул. – О вокзале... – он задумался, и я не мешал ему думать. – Там холодно, – сказал вдруг он. – Там очень холодно. Словно ледяное дыхание какого-то чудовища тебя обволакивет, обжигает... – он снова замолчал.
