– А может быть, это просто страх. Мой собственный страх, и никакого холода в действительности... Знаешь, – сказал вдруг он, и голос его показался мне необычным. – Тебе никто не мешает самому отправиться туда.
Мне показалось, что я ослышался.
– Да-да, – повторил бродяга, глядя перед собой. – Я стар, мне не дождаться поезда. Будь я моложе, я бы попробовал.
– Ты же говорил, что там можно не выдержать...
Он вяло махнул рукой.
– Я говорил. А ты не слушай и не верь. Если кто и смог бы там выдержать, так это ты.
– Почему?
– Потому... – он посмотрел мне в глаза. – Потому что ты видишь эти сны. Потому что ты ходишь без оружия. Вот почему. Потому что здесь тебе не место. Уходи. Оставь этот город за спиной.
Мысли мои начали путаться. Уйти из города? На Сатанинскую... то есть, на вокзал? И остаться там, пока не придет поезд?..
Уйти... Умереть?
– Я... – я сглотнул слюну и откашлялся. – Я даже не знаю, куда идти.
Бродяга усмехнулся.
– Это не имеет значения. Куда бы ты ни пошел, придешь на вокзал. Так что уходи. Прямо сегодня. Сейчас.
– Нет, – сказал я. – Без тебя я никуда не пойду.
– Малыш, – сказал он усталым голосом. – Не говори чепухи. Ты ведь не собираешься в крестоносцы?
– Нет, конечно.
– Значит, тебя убьют. Назначат язычником, экстрасенсом, евреем, Бог знает, кем еще, и убьют.
– А тебя? – спросил я. – Тебя разве не убьют?
– Сумасшедшие имеют определенные привилегии. Благодаря им сумасшедшие зачастую выживают там, где нормальные люди гибнут.
– А... – начал было я, но бродяга вдруг прошептал:
– Тс-с... – он смотрел куда=то в сторону, лицо его приняло озабоченное выражение. – Кажется, я зря надеялся... Беги!
Я не успел сообразить, что случилось, а ноги уже несли меня прочь. Добежав до угла я остановился и оглянулся.
Подошли несколько солдат с грубо нашитыми матерчатыми крестами на плащах и остановились подле сидящего бродяги. Один из них что-то сказал, обращаясь к нему. Бродяга помотал головой. Солдат отступил на шаг и поднял арбалет. Я отпрянул за угол. Когда я снова выглянул, крестоносцев уже не было. Бродяга сидел на прежнем месте, привычно вытянув ноги и прислонившись к остаткам стены. Я подошел к нему. Он не пошевелился. В его груди торчала стрела, но он был еще жив.
– Птицы... – прохрипел он. – Ты посмотри... Птицы... Давно не видел... Редко смотрел... вверх...
Я поднял голову. Большая птица плавно кружила над нами, ее распластанные крылья в солнечных лучах казались рубиновыми. Я некоторое время следил за ней, потом снова посмотрел на бродягу, но его глаза уже не видели ничего. Я осторожно прикрыл его одеялом и ушел.
