- Вам удалось отдохнуть? - В комнату вошла Валентина, и он подошел к ней и взял ее руку. Целуя ее пальцы, он почувствовал, что они слегка дрожат. На ней было платье из бледно-желтого шелка с газовым, шитым золотом шарфом. Единственным украшением было жемчужное ожерелье, которое мерцало на ней в тот вечер, когда она пришла в дом Мюрата. Она была так восхитительна, что он не мог оторвать от нее глаз, она покраснела под его взглядом.
- Я превосходно себя чувствую, мадам, - сказал он. - Просто поражаюсь, как вы выдержали это путешествие. - Он повернулся к Александре. - Дорога была ужасно утомительной, княжна. Никогда в жизни не знал ничего более прекрасного и сладостного, чем кровать в вашем доме!
- Будем надеяться, что ужин вам понравится не меньше, полковник, улыбнулась она. - Мы здесь ведем довольно простую жизнь, однако мой покойный отец всегда держал неплохой погреб и кое-чему обучил меня в отношении вин. Прошу вас, садитесь.
Ужин прошел очень оживленно, им подали оленину, приготовленную с различными приправами, и Де Шавель признался, что никогда в жизни не ел ничего вкуснее, даже в лучших домах Парижа. Был большой выбор русских и польских сладостей и превосходных вин. Он обратил внимание, что княжна пила наравне с ним, но это никак на ней не сказывалось. Она была прекрасной собеседницей, остроумной и увлеченной, с тонким чувством юмора, но тем не менее он чувствовал, что она наблюдает за ним и своей сестрой, как львица, имеющая единственного детеныша. Де Шавель хорошо понимал ее- она хотела доставить ему приятное, потому что это было бы приятно и Валентине, и таким образом она выражала ему свою благодарность за то, что он сделал для сестры. Но если бы она только заподозрила его в каком-либо бесчестном поступке по отношению к Валентине, то приказала бы своим людям перерезать ему горло. Окончив еду, они еще немного посидели, потягивая коньяк из тончайших хрустальных рюмок, имеющих форму тюльпана, что прекрасно сохраняло букет напитка, Валентина же пила шампанское.
- Можете курить, если хотите, полковник, - сказала Александра. - Могу предложить вам манильские сигары, оставшиеся после отца. Они не очень хорошего качества, но в отношении всего другого у него был превосходный вкус. Полагаю, что его развитию способствовало состояние моей умершей матушки. - Она откинулась назад и засмеялась, сверкнув белыми зубами.
- Сандра, ты шокируешь полковника, - сказала Валентина. - Он не привык, чтобы о родителях говорили в подобном тоне. Но уверяю вас, так оно и есть. Я помню тот день, когда отец договорился с Теодором о нашем браке, до этого момента мне всегда казалось, что он любит меня. Он был в восторге, просто в восторге.
