Ирокез поставил ящик у ног Тора, словно принес жертву. Посыльные смотрели на побитых критически, с недоумением. Ирокез расплатился с ними, оба ушли, ирокез торопливо открыл верхний ящик:
— Вот… как вы и велели!
Тор хмыкнул, его огромная лапища пошарила в ящике. На свет появилась темная бутылка с выпуклыми письменами и рисунками.
— Это что же… Ты на все доллары купил?
— На все, — ответил ирокез просто. — Это хорошее пиво. Лучшее в Европе.
Тор сковырнул крышку, сделал пару глотков. Лицо его стало задумчивое. Корчмовцы не двигались, наблюдали.
— Хорошо, — выговорил наконец Тор. — В самом деле пиво… классное. Ладно, ребята. Может быть, ради такого пива примем?
Раб Божий посмотрел печальными очами, сказал проникновенно:
— Тор, не продавай душу свою ради суетного.
— Пиво, — возразил Тор, — это вечная ценность!
Раб Божий обернулся к ирокезу:
— Сын мой, туда ли ты пришел?.. Через дорогу… ладно, не через дорогу, но через две улицы отсюда есть пункт вербовки добровольцев в «Общество равных прав». Там как раз проповедуют свободу от морали… Тебе туда, ты перепутал!
Аморальник оглянулся нервно, краснел и бледнел, переминался с ноги на ногу. Уже сделал было шажок назад, Крылов видел, как парень жутко дерется сам с собой, ибо отступить — это дать слабейшему в себе победить, и все, возможно, это последняя попытка сделать что-то самому, а не плыть по течению…
— А что? — спросил ирокез с внезапной злостью. — Разве вы не растаптываете старую мораль?
— Мы создаем свою, — возразил Раб Божий елейно, — а это две большие разницы!
Ирокез переступил с ноги на ногу. Лицо все больше краснело, словно его, как рака, держали в кипящей воде.
— А может, я тоже… — просипел он.
— Что?
— Ну, создавать…
Корчмовцы откровенно улыбались. А расхохотаться им не давали только ссадины и кровоподтеки на челюстях. Крылов ощутил, что парень уже начинает пятиться, сейчас уйдет, хотя еще не сделал движения, но в душе уже отступил, уже поворачивает..
— Ребята, — сказал он громко, — а если он Аморальник только для той морали, старой? Которую мы тоже не принимаем? Ну, у него свои формы протеста!.. Это можно даже назвать борьбой… при наличии особой фантазии. Не гоните его в шею… но и не подпускайте близко. Если он так рвется поучаствовать, то дайте ему место… в штрафном батальоне, к примеру.
Ирокез взглянул с такой горячей благодарностью, что Крылову стало неловко. Как будто жизнь мальцу спас, а не послал под огонь на передовую. Позволил умереть, так сказать, за Великое Дело.
