Крылов провел ладонью по лицу. Очки потерял в самом начале схватки, пальцы нащупали вздутости на челюсти, а когда коснулся скулы, охнул. На кончиках пальцев осталась кровь.
Скифы ругались, редкие прохожие обходили их опасливо по широкой дуге. Крылов чувствовал, как их группу окружает облако поражения, разгрома. Почти зримое, тягостное, желтое, как предательство, и тяжелое, словно они выползли из озера ртути.
От реки почти не веяло свежестью. Спустились по мраморной лестнице, долго смывали кровь. Больше всего досталось Тору: у него даже торс, растеряв остатки рубашки, пламенел кровоподтеками, ссадинами, длинными царапинами. На Klm болтались лохмотья. Поколебавшись, он содрал их аккуратно, отнес к ближайшей урне для мусора.
Откин бегом поднялся наверх, исчез ненадолго, а когда вернулся, в руках был широкий лоток с мороженым.
— Освежись, — предложил он почти бодро. — Можно даже прикладывать к боевым ранам.
Молча сидели на мраморных ступеньках, смотрели на свинцово-серую грязную воду. Мороженое Откин купил самое дорогое, изысканное, только девиц угощать, но почти никто не чувствовал вкуса.
Гаврилов начал что-то рассказывать про языческие способы заживления ран и ссадин самовнушением, умолк, вскинул голову.
Сверху со стороны улицы по мраморным ступенькам нерешительно спускался ирокез. Тот самый, который тогда сказанул гнусность по поводу Яны… почему-то обычные в отношении других женщин вещи в ее адрес кажутся гнусностью, а Тор тогда показал этому Аморальнику, он так и назвался, что он попал не совсем туда.
Тор увидел прошлую жертву, зарычал. Ирокез тут же остановился. Лицо его было виноватое.
— Ребята, — заговорил он торопливо, — я читал о вашем сборе. Хотел прийти, потом долго не решался… а когда пришел, там уже доламывали Меч, сволочи! Может быть, я чем-то могу помочь?.. У меня есть сот пять долларов. Если могут пригодиться… ну, в общем деле…
Крылов прикладывал мокрый платок к лицу, разбитые губы щипало. Смолчал.
Тор сказал зло:
— На фиг нам твои зеленые?.. Купи на них пива.
Он зарычал — это Откин начал отдирать присохшие к ранам клочья от рубашки. Откин зашипел сочувствующе, но рванул сильнее. Тор выругался. Про ирокеза больше не вспомнили, а он послушно исчез.
Но минут через десять по ступенькам сверху зашлепали тяжелые шаги. Ирокез нес перед собой, сильно откинувшись назад, ящик пива. За ним шли еще двое посыльных из магазина, каждый держал перед собой по два ящика.
