— Вижу, вы очнулись, — раздался от двери знакомый глубокий голос.
Лия ахнула, встретившись взглядом с синими глазами Шона.
— Очень рад, — продолжал он. — Я уже начал бояться, что…
Но Лия не слушала.
— Что вы со мной сделали? — воскликнула она. И сама ясно услышала, как дрожит голос, выдавая внутреннее смятение.
— Что я сделал? — Шон сдвинул черные брови. — Ничего…
— Ах, ничего! — взвизгнула Лия. Страх сжал ей горло, и в голосе появились истерические нотки. — А где моя одежда? Вы… вы раздели меня?
Он не покраснел, не отвел глаза, лишь пожал плечами.
— Ничего другого мне не оставалось, — спокойно ответил он, глядя ей в глаза. — Вам было бы неудобно лежать в постели одетой.
— Неудобно?! — сдавленным голосом повторила Лия.
Она не могла сосредоточиться: мысли прыгали в голове, словно головастики в пруду. О Боже!
Сердце ее сжалось от ужаса. Сквозь щель между шторами сочился яркий солнечный свет.
Тысячи вопросов забились у нее в голове, словно бабочки в сачке. Не может быть! Неужели он ее опоил? Подмешал что-то в кофе…
— Как вы посмели…
— Сбавьте тон, леди! — властно приказал Шон. — Успокойтесь и перестаньте наконец подозревать меня в каких-то гнусных замыслах. Я заботился о вашем удобстве, и ни о чем больше. Вы были больны, горели в лихорадке.
С этими словами он вошел в спальню и поставил на столик у кровати стакан с водой.
— Выпейте воды, и вам станет лучше. А теперь прошу меня извинить…
Он приложил ладонь к ее лбу, но тут же, прежде чем Лия успела сообразить, что происходит, убрал.
— Похоже, температура спала. Как вы себя чувствуете?
— Неплохо, — осторожно ответила Лия, не сводя с него внимательных глаз. Ее по-прежнему мучили подозрения: она не могла забыть о телефоне. Один раз Шон обманул ее; что мешает ему проделать то же самое дважды и трижды? — Только слабость… — добавила она.
Слабость — еще мягко сказано! Девушка чувствовала себя так, словно состязалась в борьбе с чемпионом-тяжеловесом. Все тело болело, ныла каждая мышца, каждая косточка.
— Неудивительно, — ответил Шон. — Позади у вас нелегкие дни.
— Дни?! — На этот раз потрясение было слишком сильным; Лия рывком села и лишь в последний момент, вспомнив, что обнажена, поспешно закуталась в одеяло. — Вы сказали «дни»? И сколько же… — От волнения она не смогла договорить.
— Вы больны уже три дня, — разрешил ее недоумение Шон.
Он присел в изножье кровати, старательно следя за тем, чтобы ненароком не коснуться ее.
— Вы подхватили очень неприятный грипп. Врач сказал…
