Лео вдруг заметил, что часов у Джо нет, и тут же припомнил, что давно их не видел. Месяц назад Джо продал за 4 доллара свои золотые часы, стоившие ему 20 долларов.
Джо беспомощно озирался по сторонам. Взгляд его упал на будильник. Стрелки показывали пять минут девятого, и Джо вспомнил о Шорти и бармене.
— Я отдал их в починку, — сказал он.
Он взял со стола сберегательную книжку и торопливо пробежал глазами столбцы цифр: 3.00; 3.00; 3.00; 0.20; 3.00; 3.00; 3.10; 0.25. Ему хотелось найти такую сумму, про которую он мог бы сказать, что это он дал ее Лео, и потребовать ее обратно, но не находил такого вклада. Он захлопнул книжку, зажав ее между ладонями.
— Я отдавал тебе на хозяйство все деньги, какие зарабатывал, — сказал он. — А они шли не на хозяйство — они шли сюда. — Он швырнул книжку на стол. — Отдай деньги! — крикнул он. — Я не позволю тебе больше калечить мою жизнь. Это мои деньги, и я хочу получить их обратно.
— Калечить твою жизнь? Это я калечил твою жизнь?
— Да, ты! Ты! Кто же, как не ты, заставляет меня делать то, чего я не хочу? А как только я чего-нибудь захочу, кто мне не дает ходу? Отдавай мои деньги, сейчас же отдавай, не о чем больше толковать.
Джо опять взглянул на будильник и подумал, что бармен уже, верно, пошел за полисменом.
— Ты живешь, как бродяга, а я виноват? — сказал Лео. — В школу ходить не желаешь, работать не желаешь, а я виноват? Я, что ли, заставляю тебя шататься по улицам круглые сутки?
— Да, да, ты, именно ты! Я был бы ничуть не хуже других, но ты мне шагу ступить не давал. Смотри, смотри, — он показал на часы, — время идет!
Лео не повернул головы.
— Куда это оно идет? — спросил он в бешенстве, сам не сознавая, что говорит.
— Отдавай мои деньги, — вот и все. Ты только оставь меня в покое, уж я как-нибудь проживу. Отдавай деньги, слышишь, отдавай!
Лео глядел на него в упор.
— Да, уж ты проживешь! — крикнул он. Доля правды в обвинении, брошенном ему Джо, глубоко его уязвила, и он сразу высказал все, что накопилось у него на душе. — Ты думаешь, я слепой? Ты думаешь, я не вижу, куда ты катишься, господин висельник? Ты думаешь, я не знаю, что было у бакалейщика Рива, у сапожника Метнера? А эта девка, эта шлюха, с которой ты валяешься черт знает где, по всяким грязным углам, лижешься с этой заразой да лазишь по карманам! Ты думаешь, я этого не знаю? Ты так и норовишь сесть в тюрьму, господин висельник! А как сядешь, скажешь, небось, что я виноват!
