Лео быстро обернулся.
— Хочешь прибить меня, благо ты здоровенный, как бык? — язвительно сказал он. Это был нечестный ход. Лео понимал, что это нечестно. Он отлично знал, как Джо стыдится того, что он такой громоздкий и неуклюжий, но Лео был низкоросл и по-своему тоже ощущал свою неполноценность. Поэтому, как все низкорослые люди, он наносил удары высоким туда, куда мог достать — пониже пояса.
— Не знаю, что я с тобой сделаю, — сказал Джо и вдруг заорал, совсем потеряв самообладание: — Я за себя не отвечаю! Выкинуть такую штуку! Выкинуть такую штуку со мной! Да я тебе голову проломлю, слышишь, если не отдашь моих денег!
Теперь уж и Лео рассвирепел. Он нагнул голову и постучал пальцем по макушке.
— Валяй, — сказал он. — Мне с такой дубиной, как ты, не совладать.
— И проломлю! — Джо уже сам не понимал, что говорит. — Не дразни меня! Не то посмотришь! Посмотришь! — Он поднял кулаки и замолотил ими по воздуху.
Лео стоял, все так же нагнув голову, — ждал, смотрел, насмехался.
— От тебя можно было этого ждать, — сказал он наконец.
— Ты украл мои деньги! — кричал Джо. — Мне вот подвернулся хороший случай, а ты украл мои деньги и спрятал их, и я должен был искать их, как вор, да еще могу упустить случай!
— Хорошо. Расскажи толком. Что там такое в Канзасе? Ковбои? Ты хочешь стать ковбоем?
— А тебе какое дело? Я могу распоряжаться своими деньгами, как хочу.
— Если это твои деньги, — сказал Лео, — ступай в банк и получи их. Отправляйся в Канзас и паси коров. Поезжай на Юкон рыть золото. Скатертью дорога.
— Ты сам должен пойти со мной в банк. Без тебя мне ничего не дадут.
— Почему же, раз это твои деньги, как ты говоришь?
— Ты же знаешь, что мне одному не дадут.
— Так ты хочешь, чтобы я пошел с тобой и преподнес их тебе в подарок? Однако у тебя губа не дура. Многого захотел.
— Это мои деньги.
— Интересно знать, как ты до этого додумался? Я голодал и холодал, чтобы отложить лишний цент на книжку. Это обеды, которых я не ел, фрукты, которых я не покупал, новые носки и рубашки, без которых я обходился. Я таскался на работу пешком и в снег и в дождь в рваных башмаках, так что лед набивался в дыры, лишь бы сберечь два цента и положить их на книжку. А ты это делал? Что-то не припомню. Нет, ни разу! Да ты и не работал совсем.
— Неправда, я приносил деньги. А фруктов я тоже не ел.
— Что ты приносил? Те три-четыре доллара, что заработал еще до того, как Колумб Америку открыл? Ты это о них? Или те гроши, которые ты раздобывал, когда тебе надоедало шляться по пивным или еще черт знает где? А кто кормил тебя и одевал все эти шесть лет? А что стоили кровать, в которой ты спишь, крыша над головой… золотые часы? Где, кстати, твои часы?
