Несмотря на то что она старалась не показывать этого своим похитителям, Адель была до смерти перепугана. По мере того как отряд проезжал милю за милей, ее разочарование только усиливалось. Она надеялась, что Рейф тут же бросится за ними в погоню, чтобы спасти ее, – в его присутствии она чувствовала себя в безопасности; однако теперь ей стало ясно, что это ощущение было ложным. Она до сих пор не могла понять, что же все-таки произошло. Сначала Адель наблюдала за тем, как люди Рейфа убирали с дороги дерево, а уже через миг на поляне завязалась кровавая схватка. Ей следовало вскочить в седло и отъехать в какое-нибудь более безопасное место, однако она была настолько ошеломлена этим внезапным нападением, что спасительная мысль даже не пришла ей в голову.
Пошел дождь, и вскоре струйки воды, падавшие со шляпы разбойника, в чьем седле она оказалась, начали стекать по его лицу, оставляя светлые полосы на слое глубоко въевшейся грязи. Адель завернулась поплотнее в свой плащ, безуспешно пытаясь держаться как можно дальше от своего похитителя. К несчастью, они неслись вперед с такой скоростью, что ей приходилось цепляться за него, чтобы не упасть. В конце концов он обхватил ее рукой, крепко прижав к себе и вынуждая терпеть близость его потного тела.
Наконец они въехали в какой-то поселок. К этому времени дождь прекратился, и из растянувшихся вдоль дороги лачуг появилась толпа мужчин, женщин и детей, которые, судя по всему, ожидали их прибытия.
– Эй, ты! Веди себя тихо, и тогда тебе не причинят вреда, – прошипел разбойник на ухо Адель, обдав ее зловонным дыханием.
Девушка вынуждена была подчиниться, поскольку умолять варваров в лохмотьях о помощи казалось ей бессмысленным. Один из разбойников отвязал ее, стащил с седла и крепко держал до тех пор, пока ее похититель не спешился. Затем они скрутили ей руки и потащили за собой.
Вся дрожа, чувствуя боль от ушибов, Адель двигалась вперед, еле держась на ногах. Когда она проходила мимо толпы зевак, люди, расступаясь, смотрели на нее, словно на какую-нибудь диковинку. Кем были эти грязные оборванцы? Больше всего они напоминали Адель нищих, которые обычно выстраивались у церковных ворот, выставляя напоказ свои болячки: куда бы она ни посмотрела, ей бросались в глаза искривленные конечности, нарывы и обезображенные струпьями лица.
Двое мужчин ввели ее в деревянную хижину, битком набитую людьми, которые тут же прервали свою беседу, едва ее втолкнули внутрь. Из полумрака комнаты до нее донесся знакомый надтреснутый голос:
