Зозо смотрела и испытывала сложное чувство. Вроде как и досаду и обиду, но вместе с тем и радость и надежду. Наконец-то можно не ловить мыльные пузыри, надеясь непонятно на что. Хоть какой, но свой. В конце концов, полюбила же она его когда-то и за что-то, и в Мефе, если задуматься, очень много от него.
– Чего ты на меня смотришь? – подозрительно спросил Игорь Буслаев.
– Я смотрю не на тебя, а мимо тебя, – сказала Зозо.
– А-а-а! Ну да! – кивнул папа-Буслаев и, повернув голову, тоже посмотрел мимо себя. Взгляд его уперся в подоконник.
– Это что, чайник? Тот самый? – спросил бывший муж с неожиданной нежностью.
Зозо вспомнила, что чайник когда-то покупал он, когда Меф был еще маленький, и кивнула.
– Надо же! Были времена – вещи делали на века! Скоро за двадцатилетний пылесос или старый чайник будут давать три новых! Да только никто и меняться не захочет, – назидательно сказал папа-Буслаев.
Зозо вспомнила, что «старый конь борозды не испортит» – всегда была его любимая пословица. Учитывая же, что с каждым новым месяцем конь моложе не становился, оставалось надеяться, что лучшая борозда у него получится годам к девяноста.
Дверь кухни открылась и закрылась. Эдя, бледный, как упырь, стоял, привалившись к стене, и смотрел на сестру в упор, явно ее не видя.
– Чего тебе, ужасное Хавронище? – спросила Зозо.
– Только что позвонила Аня! Я не мог найти ее год! У нее сменился телефон, она продала квартиру и переехала за город! И вот она нашлась! – сказал Эдя ошалевшим от счастья голосом.
Фея Трехдюймовочка была мысленно извлечена из выхлопной трубы и посажена на золотой трон с алмазными ножками.
Глава 8
Кто круче: снеговик или снежная баба?
Пока ты делаешь что-либо под влиянием настроения – ты уязвим. Вещи надо делать просто потому, что надо. На-до – это два слога надежности. Если бы солнце светило по настроению – все мы давно были бы на кладбище.
Книга света
От Фулоны возвращались ночью, незадолго до закрытия метро. Зигя остался у валькирии золотого копья, поскольку ухитрился заснуть прямо в коридоре, пока его обували. Спал он крепким детским сном, приоткрыв рот. Оруженосец Бэтлы пытался его разбудить, но добился лишь того, что Зигя, не просыпаясь, сгреб его и подложил себе под голову.
– Ладно! Пусть ночует! – уступила Фулона.
Хаара с Вованом погрузились в машину, на заднее сиденье втиснулись Ильга с оруженосцем и Радулга без оруженосца, который поместился бы только на крыше. Понимая, что на него сейчас все смотрят, Вован не удержался и так газанул, что покрышки задымились. Древний автомобиль рванулся с места, окутавшись бензиновым облаком и едва не сшибив замешкавшегося Антигона.
