— А что ты сделаешь, если да? — с любопытством спросила Мэнди.
— Найму тебе адвоката, а потом так отшлепаю, что ты месяц не сможешь сидеть.
— Ничего незаконного я не делаю, — засмеялась Мэнди, — но я ценю то, что ты не собираешься сдавать меня жандармам.
Роман медленно покачал головой.
— Нет, я никогда так не поступлю. Что бы ты ни сделала.
— Ты ведешь себя так же странно, как и Джакто. Что-нибудь случилось?
— Нет. — Он все еще пристально смотрел на нее. — Мэнди, если тебе нужны деньги — приходи ко мне. Я дам тебе столько, сколько нужно.
«Пятьсот тысяч долларов?» — печально подумала Мэнди. Он не понимает, о чем говорит. Она никогда не станет просить у него такие деньги.
— Я ценю твое предложение, но предпочитаю сама решать свои проблемы. Если передумаю, то дам тебе знать.
— Обязательно. Мэнди, я… — Он замолчал, словно затрудняясь подобрать слова.
Мэнди посмотрела на него с недоумением.
— Да? Ты что-то хотел сказать?
— Нет, ничего, — отвернувшись от нее, пробормотал Роман. — Я пойду к себе в трейлер. Приходи сразу, как только сможешь.
— Бегом? — с усмешкой спросила она.
Увидев его взгляд, Мэнди перестала улыбаться. В нем были отчаяние, гнев, желание. И еще страх.
— Да, — с усилием сказал Роман. — Бегом.
— Слушай, может, ты мне все-таки скажешь, что происходит? — поставив на стол свой бокал, сказала Мэнди. — Я сегодня слишком устала, чтобы играть в угадайку. Весь ужин ты был таким же мрачным и необщительным, как лишенный эвкалиптовых листьев коала. С меня уже достаточно.
— А с чего ты взяла, что что-то случилось?
— Не знаю, — сквозь зубы сказала Мэнди. — Утром все было замечательно, а вечером ты стал обращаться со мной словно с преступницей.
— Ты слишком подозрительна. С чего бы мне обращаться с тобой словно с преступницей? — Он посмотрел свой бокал на свет. — Я же тебе говорил, что иногда со мной бывает трудно. Хотя если люди со мной откровенны, то все получается гораздо легче.
— Ты все не можешь забыть об опаловой шахте? Я же обещала тебе все рассказать сразу, как только смогу. Я правда хочу быть с тобой откровенной. Просто…
— Никаких отговорок! — оборвал ее Роман. — Никаких «если» или «может быть»! Я готов принять это от других, но только не от тебя. Знаешь, сколько раз мне лгали? Когда я был ребенком, меня обманывали якобы из добрых побуждений. «Твоя мама слишком занята, чтобы прийти на выпускной вечер», «Ты вовсе не урод, ты довольно мил». Потом меня обманывали уже отнюдь не из добрых побуждений, а из соображений, продиктованных одной алчностью. — Он одним глотком опустошил бокал и поставил его на столик рядом с бокалом Мэнди. — Я пытаюсь примириться с тем, что у тебя есть от меня секреты, но для меня это нелегко. Я чувствую себя обманутым, мне кажется, что меня используют, а когда я так себя чувствую, то могу быть очень буйным.
