Ингри выпрямился, и его взгляд упал на что-то, что раньше показалось ему грудой мехов у дальней стены. Он подошел поближе и опустился на колени.
Перед ним был мертвый леопард. Точнее, самка леопарда, как обнаружил Ингри, перевернув зверя. Мех был мягким и шелковистым. Ингри коснулся холодного закругленного уха, жестких белых усов, золотистой шкуры, испещренной темными пятнами, потом поднял тяжелую лапу с кожистыми подушечками и мощными когтями. Когти были опилены. Вокруг шеи животного оказался туго затянут красный шелковый шнур, его конец был обрезан. Ингри почувствовал, как у него на голове зашевелились волосы, но постарался скрыть свою реакцию.
Ингри поднял глаза. Наблюдавший за ним Улькра побледнел еще сильнее.
– Это зверь не наших лесов. Откуда, ради всего святого, он взялся?
Улькра прочистил горло.
– Принц купил его у каких-то дартаканских купцов. Он собирался завести в замке зверинец или, может быть, натаскать леопарда для охоты. Так он говорил.
– Как давно это произошло?
– Несколько недель назад. Еще перед тем, как здесь останавливалась его благородная сестра.
Ингри потрогал красный шнур и позволил бровям вопросительно подняться.
– А это как случилось?
– Мы нашли зверя повешенным на балке в спальне принца, когда мы… э-э… вошли туда.
Ингри сел на пятки. Он начинал догадываться, почему до сих пор ни один жрец из храма не был вызван для погребальных обрядов. Раскраска на теле, красный шнур, дубовая балка – ясный намек на то, что зверь не просто был убит, а принесен в жертву – кем-то, кто был привержен древней ереси, запретной лесной магии. Знал ли об этом хранитель печати, когда посылал сюда Ингри? Если и так, то он и виду не подал.
– Кто повесил леопарда?
С явным облегчением – теперь он говорил правду, которая не могла ему повредить – Улькра ответил:
– Я не видел, так что ничего не могу сказать. Зверь был жив, привязан в углу и лежал совершенно спокойно, когда мы привели девушку. Никто из нас больше ничего не видел и не слышал… до тех пор, пока не начались крики.
– Чьи крики?
– Ну… этой девушки.
– Что она кричала? Или это были… – Ингри поспешно проглотил конец фразы: простокрики. Он догадывался, что подобное заключение чересчур обрадовало бы Улькру. – Какие-то слова она произносила?
– Она звала на помощь.
Ингри поднялся и отвернулся от пятнистого тела экзотического животного. Его кожаный дорожный костюм заскрипел. Теперь его тяжелый взгляд не отрывался от управителя.
– И что вы сделали?
