– Заваливаю испытание? – Это слово настолько потрясло Джона, что он резко выпрямился. – Для воспитанной женщины у тебя слишком грубая речь.
– Что? Грубая речь? – Шеннон не сдержалась и захохотала. – Грубая речь? О, Джон…
– Ну, хватит, – проворчал Джон, возвышаясь над ней, как башня. – Ты будешь отдыхать весь день. Ты ненормальная.
– А ты очень милый, – она встала на колени и шутливо погладила его бороду. – Ты мне нравишься, Джон Катлер. Не могу поверить, что я боялась тебя.
– Ты мне тоже нравишься, – Джон ласково провел рукой по длинным золотистым волосам. – Мне нравится, как ты пахнешь. Мне нравятся чувства, которые ты вызываешь во мне. Мне нравится твой голос, и даже те глупости, что ты говоришь.
– Мне это подходит? – весело спросила она. – Знаешь, о чем я думаю?
– О чем?
– Кахнаваки немедленно должен разрешить тебе жениться на своей сестре. Ты прекрасный человек. Он больше не должен испытывать тебя. Я бы с радостью женила тебя на своей сестре. Ты именно тот человек, который нужен ей.
– Если она хотя бы наполовину так же красива, как ты, – Джон поставил Шеннон на пол и повел к столу, – я был бы склонен принять предложение, мисс Шеннон. Завтракайте и рассказывайте о своей сестре.
– Она очень красива. Темные волосы. Невысокая, стройная фигурка. Она адвокат.
– Адвокат? Твое воображение не знает границ… Ешь лепешки.
– Но она действительно адвокат. Я тоже собиралась быть адвокатом, – Шеннон откусила кусочек теплой кукурузной лепешки и мягко улыбнулась. – Не думай о Гвен. Ты обручен с сестрой Кахнаваки, а Гвен от тебя далеко, до нее годы и годы.
– Годы?
– Сегодня мне хотелось бы искупаться в реке.
– Я отведу тебя к пруду. Далековато, но зато красивое местечко. Да, и вода в пруду теплее.
– Замечательно. И завтрак великолепен. Как ты считаешь, – как бы вскользь заметила Шеннон, – больная нога не помешает тебе отвести меня сегодня в священную землю саскуэханноков?
Джон уставился на нее с нескрываемым изумлением.
– А теперь что тебя беспокоит?
– Ничего. Просто я хочу извиниться. Наверное, это глупо?
– Перед кем извиниться? – изумился Джон.
– Перед Великим Духом, которого я оскорбила. Пожалуйста, Джон, отведи меня.
– Не будешь разжигать там костер?
На лице Шеннон засияла улыбка. Ей не хотелось, чтобы Джон почувствовал грусть в ее словах. Она попросит прощения у Великого Духа и потом (в ее сердце теплилась надежда) вернется домой. Не позволяя этой надежде перейти в уверенность, Шеннон веселым тоном уверила Джона:
