А Дуглас по горе крутой
Глухой извилистой тропой
Шел в Стерлинг из монастыря,
С самим собою говоря:
«Да, сколько тяжких перемен!
Отважный Грэм захвачен в плен,
И гордый Родрик обречен -
За свой мятеж заплатит он,
Я голову за них отдам,
Успеть бы лишь по их следам.
Обитель скроет дочь мою:
Ее я небу отдаю,
Хотя счастливее хотел
Я уготовить ей удел.
Но нет, роптать не стану впредь.
Последний долг мой — умереть.
Вы, башни смерти! Возле вас
Кровь Дугласов лилась не раз.
Ты, холм кровавый! Как вчера
Ты помнишь звуки топора,
Когда под тихий женский плач
Знатнейших убивал палач.
Итак, темница и топор,
Готовьтесь! Я спустился с гор.
Но почему на мирный лад
Колокола везде звонят?
Что за флажки видны с горы?
Зачем одежды так пестры?
И почему со всех сторон
И смех, и танцы, и трезвон,
И грохот, и поток людской?
Здесь, видно, праздник городской.
Джеймс будет там. Стрельба в мишень!
Прыжки! Борьба! Ему не лень
Смотреть на это целый день.
Хотя как истый рыцарь он
В боях турнирных искушен.
Тряхну сегодня стариной.
Король увидит, что со мной
Не сладить силе молодой.
Он сам, когда ребенком был,
За эту мощь меня любил».
