Хуторок, всего в три двора, разбросанных по густому орешнику, затаился на краю «партизанской зоны». Две хаты, давно заколоченные, стояли поодаль от третьей, принадлежащей Иванихе, женщине норовистой и крикливой.
Соседи побаивались ее неласковой прямоты, острого языка, а про мужа Ивана, по имени которого, как обычно в деревне, звали его жену, Евдокию Семеновну – «Иванихой», и говорить не приходится. До того был он придавлен властной силой своей законной супруги, что потерял всякое мужское достоинство и даже собственное имя.
– Кто это косит там, за болотом?
– Да Иванихин муж.
– А подгребает кто?
– Да сама Иваниха.
Бывают же такие мужчины…
Перепрыгнув через низкий плетень, Кузя осторожно подобрался к окну Иванихиной хаты. Сквозь промерзшее стекло различил согнутую фигуру хозяйки в отблесках огня топившейся печки.
Хозяйка мяла запаренный в ушате картофель с мякиной. Ее большие перевитые вздувшимися синими жилами, обнаженные руки привычно-размеренно стучали тяжелым толкачом.
В сенях скрипнула дощатая дверь. Иваниха насторожилась.
– Кто там?
– Матко, яйко, мяско, сало давай!
«Немцы, – покрываясь испариной, решила Иваниха. – Откуда их принесло на мою голову?»
Она быстро обежала взглядом хату – все ли спрятано от ворожьих глаз?
– Шнеллер! – грозно торопил немец, стуча кулаком.
– Милости просим, – тонким голосом проговорила Иваниха, открывая дверь, и… попятилась к печке.
– Тьфу! Байструки окаянные, – отплюнулась она, вытирая концом фартука лоб, – николи по-человечьи не зайдете.
В облаке морозного пара хохотал Федя. Пригнувшись, он шагнул в хату мимо картинно застывшего в дверях товарища К. Следом вошла Катерина Борисовна.
Иваниха хорошо знала молодых партизан. Но кого это хлопцы с собой привели? Сухо ответила на приветствие незнакомой ей женщины.
– Заходьте…
И вернулась к прерванной работе.
Сев на скамью возле ничем не покрытого, чисто выскобленного стола, Катерина Борисовна ощутила приятную истому от тепла щедро протопленной хаты и ноющую усталость ног. Хозяйка ворчала на ребят, не обращая внимания на гостью.
– Ладно, тетенька, – примиряюще сказал Кузя после очередного залпа Иванихи, – мы к вам не на диспут пришли. Вот, например, Федору медициной прописана яичница на свином сале.
– Точно, – подтвердил успевший разуться Федя, развешивая на печи портянки. – И чтобы сало со шкуркой, добре прожаренное.
– Ага, со шкуркой, – передразнила Иваниха, ополаскивая в бадейке руки, – а может, ему еще рыбьего жира с укропом?
