– Отвечай: когда вступила в контакт с фашистами? Какие имела задания?
Катерина Борисовна смотрела на стоящих перед ней вооруженных парней. Коренастый, со вздернутым носом, прищуренными, видать, совсем не злыми глазами, строго поджал пухлые губы. Маленькое ребячье наивное лицо долговязого Феди отражало тревожное любопытство. Катерине Борисовне не было страшно, не возникало и мысли, что эти парни, приняв ее за какую-то другую женщину, могут, не утруждаясь доставкой к командиру отряда, вынести приговор. Отведут в лес подальше и, не дрогнув, не омрачив совести, в жестоком простодушии свершат свой суд над предателем…
– Ну ладно, хлопцы… Хватит Ваньку валять… Зараз темнеть почнет… – засмеялась Катерина Борисовна.
Она сделала два быстрых шага, торопя партизан, и, глянув на них через плечо, застыла…
Коренастый наводил на нее автомат. Лицо его вдруг стало бледным, глаза расширились… Федя шевелил посиневшими губами, пытаясь что-то сказать, но смог только выговорить, заикаясь:
– К… ку… зя… по… остой…
– При попытке к бегству, – прохрипел Кузя.
Катерина Борисовна почувствовала, как набившийся за ворот, в голенища валенок снег побежал холодными ручейками по спине, по лодыжкам ног.
«Убьет дурень», – мелькнуло в ее сознании, и сейчас же, как это случилось у моста, словно кто ее толкнул и подсказал единственный выход, Катерина Борисовна крикнула сердито, властно, по-матерински:
– Ты чего глаза вылупил? Лоботряс! Вот я тебя зараз!
Двинувшись на автомат, она на ходу отломила осиновый прут.
– Тебе что было приказано? На своих оружие поднимать?!
Коренастый попятился, не опуская автомата.
– Не… не подходи…
– Мамаша! – Федя испуганно рванулся вперед, пытаясь остановить Катерину Борисовну, та замахнулась на него прутом.
– Не лезь! Ишь разошлись, вояки… Не хуже фашиста над старухой издеваются. У меня сыны с немцами бьются, на самолетах летают, а вы тут… Вот расскажу брату, он же у вас в партизанах за командира.
Сбитый с толку неожиданным поведением женщины, товарищ К. не то чтобы испугался, но вдруг почувствовал себя будто и впрямь провинившимся перед матерью. В то же время он с облегчением подумал, что стрелять не надо, опустил автомат.
– А чего ж ты… Чего ж вы кричали, когда нас заметили?
– Нигде я тебя не заметила, а крикнула, чтобы фрица спугнуть. Он в людей целился, на мост заставлял прыгать, а под мостом, может, мина… Вас я вовсе не видела.
– Конечно, – обрадовался Федя, – мы же замаскированы были…
