— Я так и подумал. Для Парижа у вас слишком свежий цвет лица.
Вернита изумлённо уставилась на графа.
Чего она от него никак не ожидала — так это комплиментов из уст этого джентльмена!
Неужели он хочет за ней поухаживать? Верните не верилось, что такое возможно, но мать много раз просила её остерегаться мужчин.
Однако граф был так добр к ней, что Вернита просто не могла заподозрить его в каких-то дурных намерениях.
Сердце её билось быстрее обычного. «Наверное, это от коньяка и кофе», — сказала себе Вернита.
Фаэтон выехал на Бульвар Капуцинов, и Вернита сказала:
— Рю дез-Арбр — это последний поворот налево перед Авеню-л'Опера.
Граф развернул фаэтон, и Вернита невольно восхитилась его мастерством возницы. Открытая коляска свернула на узкую грязную улочку и замедлила ход.
Сообразив, что граф ждёт её дальнейших указаний, Вернита произнесла:
— Следующий дом налево.
Граф остановил лошадей у подъезда.
— Ещё раз огромное вам спасибо, месье, — поблагодарила его Вернита. — Я никогда не забуду вашей доброты!
Не думая, что поступает опрометчиво, она протянула руку, и граф, сняв перчатку, ответил ей рукопожатием.
— Берегите себя, мадемуазель Бернье, — мягко произнёс он. — Мне кажется, вы слишком мало думаете о себе…
Он не успел договорить — из дома выбежала простоволосая Луиза Данжу.
— Мамзель Бернье, — закричала она, — мы вас ждали! Идите скорее к себе! Ваша матушка… она… ей очень плохо!
Вернита вскрикнула и, спрыгнув с подножки фаэтона, бросилась в дом.
* * *
Утренние лучи заливали ярким светом особняк Шаро.
В десять утра горничная раздвинула шторы в спальне, и принцесса Полина, свернувшаяся калачиком в своей роскошной кровати, задрапированной розовым муслином, открыла глаза.
Поль, слуга-негр, уже готовил ванну в соседней комнате.
Как все Бонапарты, Полина была помешана на чистоте. Она принимала ванну два раза в день и часто купалась в молоке — что, по её мнению, смягчало кожу и улучшало её цвет.
Ванная принцессы представляла собой небольшую комнату с низким потолком, где в нише была установлена ванна.
Полина могла часами лежать в тёплой воде, куда были влиты пять галлонов молока.
Впрочем, Полина обнаружила, что молоко придаёт коже неприятный запах; поэтому Поль, дежуривший в комнате наверху, по её команде включал душ, и из дыры в потолке на принцессу лились струи чистой воды.
Порой принцесса дозволяла присутствовать при омовении своим любовникам или обожателям. Но в это утро она была одна.
— Поль! — позвала принцесса минут через пять после погружения в воду.
