– Ты проверяешь меня на вшивость.
Она сунула палец в вагину, потом его облизала.
– Да, проверяю.
Но он не поддавался. Его веки дрожали – он опасался взрыва. Но к нашему с ним удивлению, она с наигранной скромностью завернулась в халат.
– Мы должны соблюдать законы. Спасибо, Айра. Мне давным-давно следовало понять.
Она села к телефону. Айра смотрел на нее с опаской. Я не мог взять в толк, что она делает. Сначала я решил, что блефует: она не набрала семь цифр. Затем я понял – она позвонила по 911.
Она сказала:
– Я хочу сообщить о преступлении… в доме моего друга…
Айра замахал на нее руками, губы его лепили «нет!».
– Да, соучастник здесь, Айра Фишблатт. – Он прикрыл трубку рукой, но Цыганка вырвалась: – Мы хотим сдаться полиции.
– Ты что делаешь? – разъяренно зашептал Айра.
– Почему он не нажал на рычаг? – спросил я.
– Черт, не знаю, – ответил Бисмарк. – Может, не хотел нарушать первую поправку к конституции.
Она чуть не плакала.
– Мне так стыдно. Содомия. Не меньше сотни раз. Да, орально-генитальные сношения…
– О господи! – вскричал Айра и выдернул телефонный провод из розетки.
Десять минут спустя он уточнил свои юридические принципы и отправился в кровать, уже под кайфом и почесываясь.
Сегодняшний необычайный разговор следовало использовать.
Я спустился на пол и рысью помчался в угол прихожей, где оставил волос с подушки Элизабет.
Айра и Руфь сидели за столом. Снова разгорались горячие угли ссоры.
– Но он же не из любви к нам сюда ходит, – говорила она.
– Я думаю, мы ему нравимся.
– Я думаю, наши деньги ему нравятся больше.
– Ты делаешь из него воплощенное зло.
– Это не зло, – сказала Руфь. – Все любят деньги. Но его способ заработка аморален. И он делает тебе плохо, чтобы получить больше.
Я полез на спинку Айриного стула, держа волос в лапе. Окликнул сидевшего на потолке Бисмарка:
– Куда она смотрит?
– Прямо ему в глаза.
– Посмотри на это вот как, – сказала она. – Руфус приходит, вкусно ест, приятно общается, да к тому же уходит богаче, чем пришел. Нам бы таких друзей.
Я карабкался по синей шерстяной Айриной спине. Положение мое было шатким.
– Все чисто?
– Давай, сейчас, – сказал Бисмарк. – По-моему, ей противно.
Я взлетел по спине Айры и изящно бросил светлое лассо через его плечо на лацкан пиджака. На синеве заблестело золото.
– Это не подаяние. Я плачу ему за товар и доставку.
Руфь нагнулась и поцеловала его в щеку. Я уже был на полу.
– О да, ты научился блямкать по капиталистическим струнам, – сказала она. Отстраняясь, она заметила волос и смахнула его с пиджака. – Светлый, как у Элизабет.
