– Как может Руфус не быть черным? – засмеялась Руфь.
– Вот как? – горько сказал он. – Наркодилер, сутенер и автомобильный маньяк бывает только черным?
Руфь попыталась развернуть его лицом к себе.
– Что случилось, дорогой?
Айра молчал. Я надеялся, что его раздражала застрявшая в голове картинка: улыбающаяся Элизабет лежит на теплой земле, платье задрано, бесстыдно раскинуты ноги, темная розовая пизда сдается здоровенному черному члену. Если так, Руфи не стоило ударяться в материнство.
Бисмарк со мной не согласился:
– Это все наркотики. Айра не дурак, не станет защищать Руфуса. Это чувство вины, и я тебе скажу, откуда оно взялось.
Я помню, как Цыганка впервые принесла Айре кокаин. Задолго до твоего рождения. Она не сказала, как он называется.
– Это эликсир из страны предков, он обостряет чувства, от него больше хочется любви, – сказала она. Что за женщина!
Айра тогда спросил:
– Ты не веришь в афродизиаки?
– О, да, котеночек. Попробовала вот это – работает.
Она показала маленькую стеклянную ампулу.
– Спасибо, что сказала. – Он посмотрел на свет. – А я думал, он другой – земной какой-нибудь, вроде корней. – Лицо побелело: – Это же не кокаин, правда?
Это слово он сказал шепотом. Он еще был партнером фирмы и с криминальными уликами не сталкивался. Она погладила его по щеке:
– Товар качественный, я уверена.
– Невероятно! – завопил Айра. – Ты что, не знаешь, что хранение этого… товара – преступление?
– Кого это волнует? Мое дело, – пожала плечами Цыганка.
– Кого волнует? Кого волнует? – переспросил он громче и побагровел. – Меня волнует. Я же адвокат, не забыла?
Точно такой же спор, как сейчас, только в тот раз он защищал другую сторону.
– Я поклялся исполнять законы, все законы, – сказал он. – Нельзя взять и выбрать, какие тебе больше нравятся.
Цыганка повела его в спальню. Свободной рукой она расстегнула блузку и юбку.
– Айра, если бы закон не разрешал чесаться, ты бы его исполнял?
– Глупости, – ответил он. Не очень уверенно.
– Я хочу знать, любимый. – Она разделась донага и легла. – А если бы правительство издало закон против чесания? А мне бы понадобилось, чтобы ты почесал меня, вот прямо тут. Ты как поступишь, возлюбленный мой? Выручишь меня?
– И конец клятве, – сказал я. – С человеческими самцами так просто. Ночью Руфь его окучит, он и забудет все.
Руфь его уже утихомирила. Они вместе готовили ужин. Элизабет не упоминалась ни разу. Бисмарк продолжал.
Но Айра не стал чесать Цыганку. Все бубнил:
