Теперь я не видел ни одной открытой коробки. Взобравшись на следующую полку, я понял, почему: Руфь освоила упаковочную технику. Она привела в наши угодья смертельного врага Блаттеллы – Пищевой Контейнер. Я прошелся вдоль ряда чечевичных саркофагов. Я сходил с ума, глядя на эти бедные мертвые зерна, еще недавно принадлежавшие мне, а теперь недосягаемые; невыносимо думать о том, какую жизнь я мог бы в них вдохнуть. Паста, изюм, овсянка – гроб за гробом. Неужели Руфь специально выбрала прозрачные упаковки, чтобы над нами насмехаться?
На последней полке я почувствовал себя неуютно, будто я уже не один. Я замер и огляделся. Что может быть в шкафчике вместе со мной? От кого убегала утром Роза?
Я двинулся дальше, все еще чувствуя на себе чей-то взгляд. Резко прыгнул в сторону банки с овсянкой и обернулся. Вот он: подглядывает сквозь очки на выпуклой голове, а голова лежит на боку.
Глаза Бена Франклина. Те самые свернутые купюры, что Айра прятал в старых шкафчиках; треть состояния на случай бегства. Никто не говорил мне, что Айра переложил их в новый шкафчик.
Я приблизился к грязной лоснящейся бумаге.
Мне понравился взгляд Бена: задиристый, полный житейской мудрости; мне понравились добрые морщины на его всепрощающем лице. Он всегда смотрел так, будто знал все на свете. Я подозревал, что он знает и об ужасной Розиной кончине.
Следуя за его взглядом, я пересек полку. На другой стороне нашел дыру в задней стенке, но она была плотно задвинута. Я через нее не пролезу. Откуда она взялась?
Тут я вспомнил – Азиат просверлил в задней стенке два своих отверстия. Должно быть еще одно. Только где? Я пришел к выводу, что самый симметричный в мире человек проделает две абсолютно симметричные дырки. Считая шаги, я двинулся обратно. По моим расчетам, второе отверстие, которое ведет в стену, – наш единственный шанс выжить в этой неприветливой кухне – должно быть прямо за Франклином. Так он поэтому улыбается?
Я попросил Бена подвинуться. Он отказался, и я сунул голову за купюры, насколько сумел дотянуться. Айра спрятал их надежно, точно боялся, что Франклин сбежит.
– Я не сделаю больно, – пообещал я, осторожно просовывая усики в щель у него за спиной. Я учуял запах свежепросверленного дерева, нащупал припухлость доски. Дыра здесь. Вот что нашла Роза, и эта находка стоила ей жизни.
