— Мисс Маккинон.
Только не сейчас, подумала она, чего-то испугавшись.
— Да, мистер Дрейк?
— Я бы хотел, если можно, пригласить вас выпить.
Это уж точно не входило в ее обязанности, поэтому она мягко ответила:
— Боюсь, у нас не поощряется близкое знакомство с гостями отеля. Извините, но я не могу принять приглашение.
— Мне нужна ваша профессиональная помощь, и сегодня же, — мгновенно сориентировался Сидней. Видя, что она все еще колеблется, он добавил:
— Можем поговорить сейчас или мне попросить об этой услуге через бизнесцентр?
Он не повысил голоса, но сказал это таким тоном, что отказаться было невозможно. Кон-станс обвела глазами фойе и увидела мистера Маккуина, австралийского министра торговли. Он стоял в стороне от них и беседовал с дипломатами, но она поняла, что внимательно следит за ней.
— Хорошо, — ответила Констанс, удивленная собственной готовностью принять приглашение.
Он посмотрел на нее внимательно и ответил:
— Благодарю вас, мисс Маккинон.
Они спустились в бар, где увидели друг друга впервые несколько часов назад. Констанс попросила чаю, а Сидней заказал виски с содовой. Официантка пошла за напитками, а он неожиданно спросил:
— Как вас зовут?
— Констанс.
Его черные брови удивленно поднялись.
— Я никогда не слышал такого имени.
— Это наше семейное имя. Мама говорила, что давным-давно так звали в нашем роду одну принцессу. Она родилась в тех местах, которые теперь называются Баварией. Мама рассказывала, что с той Констанс родителям пришлось не сладко, и они, намучившись, выдали ее замуж за викинга. И ее потомки перенесли это имя в Англию.
— Очень красивое имя.
Сердце Констанс вдруг замерло. Она бросила на Дрейка короткий взгляд. Их глаза встретились, и ее пульс начал выбивать барабанную дробь.
— Правда? — хрипло произнесла она, стараясь сглотнуть.
Он пожал широкими плечами, но Констанс знала, что он заметил ее реакцию. Тем не менее в его голосе звучала почти скука, когда он сказал:
— По росту и сложению вы вполне можете быть потомком древних германцев. Хотя цвет волос скорее норманнский.
В его взгляде Констанс почувствовала явную заинтересованность. К собственному ужасу, она ощутила, как все ее тело напряглось, а в груди шевельнулось незнакомое чувство. Она была поражена, как один лишь голос почти незнакомого человека мог вызвать в ней столь мощный физический отклик.
Это, — небрежно сказала она, — всего лишь семейная история. К тому же почти наверняка выдуманная. Во многих семьях существуют самые невероятные фантазии касательно предков.
