– Нужно подумать, – объявил он наконец.
– Ну конечно! – Кармел опустила руку в карман и при виде карамельки изумленно распахнула глаза: – А что у меня есть?!
– Мне больше нравится такой… знаете… как в кафе, – деловито сообщил Джордж.
– Правда? – Кармел была явно заинтригована.
– Ага. Чтобы был с этим… как его…
– Козлина! – взревел шотландец. – Захотел чё! Пошел в жопу!
– Прошу прощения?.. – Джордж недоуменно покрутил головой. Медленно, но верно до него дошел смысл сказанного. – А ну вставай, ты, животное, – с тихой угрозой произнес он.
Анжеле не понравился блеск в его глазах, идущий словно бы из глубины другой галактики. Плохо. Очень плохо. Пытаясь выманить Кармел из секции, Анжела принялась вращать глазами и скорчила грозную гримасу – в надежде на универсальность подобной мимики.
– Ты кого тута животной назвал! – Шотландец приподнялся на кровати. Рядом с Джорджем даже он выглядел коротышкой.
– Разговаривать научись, недоумок, – взорвался Джордж. – Питекантроп!
– Пити… пидиканроп?! Это кого ты тута пидором назвал?
Анжела уже развернулась, чтобы бежать за Мэрн Маргарет, когда Кармел жестом фокусника извлекла из кармана очередную конфетку, положила в рот и блаженно прикрыла глаза. Достала еще одну и сунула в полуоткрытый рот Джорджа:
– Попробуй, малыш.
Джордж уставился на нее. Перевел взгляд на шотландца. Глянул на Анжелу. Успокоился и занялся леденцом.
– Вкусно.
Следующая конфета отправилась в пасть шотландца. В самых тяжелых случаях Кармел всегда советовала одно и то же:
– Вспомни мамочку.
Получилось. Как всегда. Магия Кармел опять сотворила чудо, а Анжеле осталось только вздыхать по пути вниз, размышляя о причудливых, лишенных всякой логики капризах жизни, монашек, мужчин и лимонных леденцов. И о том, что сама она никак не может со всем этим разобраться.
Она очень устала, но вечерние обязанности никто не отменял. Надо пройтись по секциям, закрыть все двери, которые должны быть ночью закрыты… потом писанина, потом сварить суп. Легкий ужин перед вечерней; после вечерни чай, телевизор и две сигареты на сон грядущий. И наконец спать… Спать, спать, спать. Ох, когда еще это будет. Сестра Кармел уже убежала по делам, что-то бормоча себе под нос и притормаживая только для того, чтобы нашлепнуть на стенку картинку с котенком или щенком. Откуда только у нее силы берутся. Ночь на дворе, а она, как всегда, полна энергии; наверняка и мессы ждет не дождется. В приюте любой коридор – алтарь ее неизменного оптимизма. Бог есть любовь. Котята есть любовь. Щенята есть любовь. Анжела поежилась от собственной неполноценности.
