- Нет, не отрицаю. Почему я должен это отрицать? Я не стыжусь происшедшего. Я определенно не принуждал Джинну делать что-то против её воли. Мне не пришлось её принуждать. Ваша падчерица оказалась самой сексуально агрессивной девственницей, с которой я когда-либо сталкивался. Называя вещи своими именами, можно сказать, что она фактически затащила меня в постель.
Алексис отодвинула чашечку кофе. Ее длинные коралловые ногти заблестели в лучах холодного январского солнца.
- Она утверждает, что вы её изнасиловали.
- Что?
- Вы меня слышали.
- Я вам не верю. Это абсурд. Вы лжете. Джинна никогда бы не сказала такое.
Алексис встала, подошла к Тому и ударила изумленного парня по лицу.
- Как вы смеете называть меня лгуньей? Кем вы себя считаете? Вы всего лишь жалкий, распущенный лабух. Меня ещё никогда так не оскорбляли.
Эта сучка - сумасшедшая, подумал Том, откладывая в сторону свою гитару. Что за странный способ соблазнения мужчины? Потом, к своему изумлению, он ощутил знакомую пульсацию в его дорогих итальянских брюках. Он так привык к тому, что женщины вешаются ему на шею, что до настоящего момента не понимал, как наскучила ему их доступность. Напротив, высокомерие Алексис Николсон взбудоражило его, подействовало возбуждающе.
- Значит, я - жалкий и распущенный, да? - Злость и сексуальное желание Тома слились в единый полыхающий пожар чувств. - Таким вы меня считаете?
- Совершенно верно.
- Вы сами напросились, - пробормотал он.
Том схватил её за воротник и одним быстрым, резким движением разорвал ткань коралловой блузки. Пуговицы полетели на пол. Кошка выбежала из комнаты. Часы пробили два раза. Больше ничего не произошло. К удивлению Тома она не попыталась прикрыть свои обнаженные груди или защитить себя каким-то образом. Она просто стояла на месте, её длинные черные волосы падали ей на плечи, стальные глаза презрительно выдерживали его взгляд. На её губах блуждал легкий намек на улыбку.
- Что вы собираетесь сделать теперь? - спросила она.
- Трахнуть вас, миссис Николсон. Если понадобится, сделать то, что я не сделал с Джинной. Изнасиловать вас. - Растерзать, подумал он. - И вам это понравится.
- Посмотрим, - сказала она, когда Том схватил её.
35
Джинна вернулась домой из университета в ещё большем смятении, чем то, которое она испытывала, отправляясь туда. Она провела большую часть дня, переводя весьма содержательные "Мысли" Паскаля на английский и думая о Томе МакКиллапе на странном, бессловесном языке любви. Даже всезнающий Паскаль, похоже, терялся, размышляя об этом чувстве. Ему пришлось позаимствовать суждения Корнеля.
