– Вино пить можно. А как теперь его делать будешь! – Михай тряхнул узлами рукавов. – Вину руки нужны.
– Ничего, братка! Не падай духом. Жинка поможет.
– Аяй-ай-ай… – Михай покачал головой.
– Ну будет, будет про это… – прервал Бородухов и степенно провозгласил: – Давайте, робяты, за дальнейшую нашу жисть выпьем… Как она дальше пойдет… Что было – то было, будь оно неладно! Живым жить, живое загадывать.
Мы выпили.
Прибежала Таня, поздравила с праздником, поставила на нашу с Копёшкиным тумбочку букет подснежников, принялась кормить его с ложки. Копёшкин, глотая жижу, морщился, пускал пузыри.
– Ты ему винца всплесни, – посоветовал Саенко.
– Вы что, смеетесь?
– А что? Пусть солдат разговеется.
– Ему же нельзя.
– Дай, дай ему. Отпусти ты его душу на волю. Вот увидишь, полегчает с вина-то.
– Не говорите глупостей.
Ох уж эти лекари! Хуже жандармов. Может, ему только и осталось, что посошок выпить. Сердца у вас нету.
– Все, славяне! Завтра буду проситься на выписку, – решительным тоном сказал Саша Самоходка.
Таня посмотрела в его сторону, укоризненно покачала головой.
– Не выпишут – убегу. Тань, поехали со мной, а? На Волгу. Красота!
– По дороге потеряешь, – усмехнулась Таня.
– Честное гвардейское, не потеряю! Я ведь к тебе, можно сказать, привык. Осталось только расписаться. – Саша заметно окосел, да и все тоже порозовели, заблестели глазами. – Ребята, поехали? – говорил Саша, хмельной и добрый. – Нашими дружками будете. Такую свадьбу сварганим. Эх и хорошо у нас, братцы! Деревня высоко-высоко! А внизу Волга. Всю видать, на пятнадцать верст туда и сюда. Пароходы идут, гудки, бакены по вечерам… Михай, поехали?
– Не-е, я домой.
– Что у тебя там? Успеешь.
– Как что? – Михай вскинул рыжие брови. – Как что? Не был – не говори.
– Нет, брат, – Самоходка мечтательно уставился в потолок. – Где Волга не течет, там не жизнь.
– Зачем зря говоришь? Зачем? А виноград у вас есть? А вино наше пил? Не пил.
– Квас, знаю.
– Что понимаешь? – горячился Михай. – Давай спорить! Квас, да? Налью тебе кружку, вот такую большую, – он сдвинул культи, показывая, какую кружку нальет Самоходке. – Пей, пожалуйста! Выпьешь – под бочку упадешь. Как мертвый будешь. Э-э, что говоришь – нету жизни. Поедем – увидишь. Что Волга? Что Волга? Мы воду не пьем, мы вино пьем. Молдова, понял?
– Что ж вы не едите? – покачала головой Таня, насильно вливая Копёшкину бульон. – Ну съешьте еще ложечку. Горе мне с вами…
– А у нас на Мезени пиво теперь варят. – Бородухов, только что побритый, в свежей рубахе, чинно прихлебывал наваристый суп, всякий раз подпирая донышко ложки куском хлеба.
