В лифте герой-любовник требует поцелуй. На прощанье. На первом этаже зависает у двери и не даёт мне выйти. Отчаялся… Ускользает из его рук так удачно приглашённая девушка, ну что вот ты будешь делать? А самолюбивый, видать, дядька, не нравится ему проигрывать. Сейчас будет «силой вырывать поцелуй». Хотя бы о малюсенькой победке, но вспомнится ему этой ночью. Фигушки. Не получится и этого.
Проникновенно улыбаюсь, словно скорблю о неизбежности нашей разлуки, страстно вздыхаю и первая приникаю к его губам. Конечно, подло слюнявлюсь при этом. Но коллега гнусной Светки всё равно радуется. Лезет языком мне в рот, б-р-р, ну что может быть хуже! Вот уж понятно, где он работает, – даже язык у него какой-то канцелярский.
Выпустив огромное количество слюней и размазав их по лицу ухажёра (ну вот такие мы странные, милитари-гёрл), вырываюсь и решительно иду на улицу. Весь в тоске, Светкин коллега вприпрыжку бежит за мной, просит бывать у них на работе. Я обещаю. Чего бы не пообещать? Бросаю на него печальный взгляд. Кинутый дяденька, молодящийся и ищущий приключений, остаётся с носом и с остальными своими проблемами.
Я скрываюсь за стеклянными дверями метро, несмотря на то что кавалер пытался схватить меня за руки, но не очень-то решился – я милитари всё-таки.
В тёплом метро хочется плакать. Но я еду, я приближаюсь, я делаю переходы на нужных станциях. Вот, всё, этот последний – устраиваюсь на сиденье полупустого вагона. И теперь только прямо.
Что я думаю? И конкретно о мужчинах? Да ну их. Плохо я думаю и от этого нагло улыбаюсь. Я люблю героев, и ничего, видно, с этим поделать нельзя.
…Нет, определённо сегодня мужчины мстят за обиженных мною собратьев. Словно нарочно, они показывают такие картинки, от которых моё мнение о мужчинах падает до самого смешного уровня.
Напротив меня, на пустом сиденье, которое в более многолюдное время занимают обычно три человека, развалился и спит бутуз в расстёгнутой куртке. Шапку свою он не выпускает из рук и сжимает так, что если бы это была кошка, а не шапка, то орала бы она сейчас дурным голосом на весь вагон. Одет бутуз так, как обычно наряжаются коммерсанты среднего достатка. Значит, или на дело ходил, или это дело обмывал, да перебрал. И всё бы ничего, только спящий коммерсант совсем себя не контролирует, самозабвенно похрапывает, шлёпает губами и время от времени громко пукает. Вижу, как из дальнего конца вагона на него смотрят и смеются девчонки-школьницы.
