Она не знала, засмеяться ей или возмутиться.
— Неужели? А вы сами-то прилично одеты?
— Есть разница.
— Ах, так! Стало быть, мужчинам позволено ходить полураздетыми, а женщина не должна снимать даже шляпу. Ее тут же обвинят в неприличии.
— Меня вряд ли можно назвать полураздетым, моя дорогая.
Она позволила себе оглядеть его медленным взглядом — от прилипшей к телу мокрой рубашки до голых щиколоток.
— Разве? Вы сняли камзол, жилет, галстук, и я вижу, что и ботинок на вас нет…
— Хватит, Розалин. Я отнесу вас в дом, потому что вы не можете идти в таком мокром платье, которое самым неприличным образом прилипло к телу.
— Я думаю, что некоторые дамы намеренно увлажняют платье именно с этой целью.
— Но не грязной же водой! К тому же это не пристало моей невесте.
Майкл сказал это таким напыщенным тоном, что Розалин не удержалась и хихикнула. Он насупил брови и рванул ее к себе. Но она его оттолкнула и с ужасом увидела, как он упал навзничь в воду. Выражение его лица не оставляло сомнений в том, что се жизнь в опасности.
Подхватив мокрые юбки, она побежала на берег со скоростью, которой никак от себя не ожидала. Но, поскольку с берега до нее донеслись одобрительные возгласы и аплодисменты, ей захотелось вернуться в воду. Однако там был Майкл…
— Молодец! — кричала Каролина. — Мне всегда хотелось его макнуть!
— Не говори так, Каролина, а то, чего доброго, и другие дамы захотят сделать то же самое, — ухмыльнулся стоявший рядом Чарлз.
— Теперь я знаю, — мило улыбнулась его невеста Бет, — как мне с тобой справляться: буду всегда держать наготове кувшин с водой.
Схватив Розалин за руку, Каролина озабоченно спросила:
— Ты в порядке? Я не хотела…
— Вес хорошо. — Розалин сунула шляпу Каролине. — Я пойду в дом. Если не появлюсь к обеду, ищите мое тело в лесу.
Она слышала, как мужчины начали поддразнивать Майкла, видимо выходившего из воды. Забыв про туфли, чулки и шляпу, она почти помчалась к дому. Кажется, никто се не преследует. Шагов не слышно. Хотя как можно что-то услышать, если так колотится сердце и трудно дышать?
Но что ей делать, когда она явится в дом? Как объяснить, почему она одна, да еще босиком и насквозь мокрая? Она замедлила шаг и взглянула на свое платье. У нее и впрямь неприличный вид. Платье облепляло тело, руки в грязи по самые локти, не говоря уже о ступнях, к которым прилипла трава.
Розалин прохромала к небольшой рощице на краю лужайки. Большой палец ноги болел. Закрыв в изнеможении глаза, она прислонилась к дубу, чтобы отдышаться. Полежать бы, да нельзя, думала она, зелень от травы окончательно испортит платье. — Розалин!
