Поэтому каждый раз, когда ей приходилось проезжать с родителями мимо, она боялась, что людоед каким-то образом оживет, чтобы съесть и ее тоже. Тогда она еще не знала, что настанет день, когда явится настоящий демон и проглотит всю Ирландию – демон по имени Оливер Кромвель.
Чем дальше они отъезжали от города, тем гуще становился лес и деревья полностью загораживали солнечный свет В таких местах Пудж обычно погонял лошадей, пытаясь, очевидно, поскорее миновать грабителей, которые могли прятаться в тени деревьев.
Но чем более узнаваемыми становились для Мары эти места, места, в которых она родилась и выросла, тем больше она поражалась тому осквернению и разрушению, которым они подверглись при правлении злодея Кромвеля.
На протяжении десятков миль им не встретилось ни одного живого существа – ни человека, ни животного Высокие могучие замки, простоявшие столетия, крепости, которые, как ей казалось, будут возвышаться здесь до скончания веков, сожженные и разрушенные армией Кромвеля во время ее мародерского рейда, превратились в почерневшие развалины. Равнинные участки, некогда на целые мили занятые полями золотистой пшеницы н ржи, сочными пастбищами, на которых вскармливались знаменитые ирландские овцы, были сожжены, а затем засолены, чтобы на них не смогло больше вырасти ни травинки.
Такова была месть Протектората за английские жизни, потерянные в так называемой «Большой бойне» в Ольстере, во время Ирландского восстания, возглавляемого сэром Фелимом О'Нилом. Кромвель называл .это судом Божьим и безжалостно распространил карательные меры на женщин и детей, остававшихся дома, в то время как мужчины бились в боях или подобно ее отцу сражались за свою жизнь в тюрьмах Дублина.
На протяжении всего пути Маре время от времени попадались на глаза свидетельства гнева Кромвеля: скотина, оставленная перебиваться на скудных остатках пастбищ, и мертвые тела – множество тел, валяющихся в канавах и подвешенных на цепях ко всякой более-менее пригодной ветке, разодранных волками и хищными птицами, – предупреждение каждому, кто дерзнет противиться воле Кромвеля. И запах, этот ужасный запах смерти, который, казалось, приставал ко всему, чего бы ни касался. Маре казалось, что она никогда не сможет смыть его со своей кожи.
С каждой милей, оставленной ими позади, и с каждым разрушенным владением, мимо которого они проезжали, Мара начинала все больше бояться того, что ожидало ее впереди. Осталось ли от Кулхевена что-нибудь, стоящее того, чтобы за это бороться, – если вообще что-нибудь осталось? Она знала, что лорд Сент-Обин был владельцем этой земли и обитал здесь. Она досталась ему от дяди, Джеймса Росса, искателя приключений, получившего это владение за денежную поддержку, оказанную им делу Кромвеля. Что, если замок, ее родной дом, разрушен, как многие другие, и ей достанутся лишь бесформенные развалины да воспоминания о былом? Что она будет делать, если, начав эту опасную игру, выдав себя за ту, кем не являлась, она обнаружит, что от Кулхевена не осталось ничего, чем стоило бы завладеть?
