Белый вереск - Жаклин Рединг

Октябрь 1793 года

Инвернессшир, Шотландские горы

— Какого черта, почему так долго?

Повитуха, склонившаяся над распростертым женским телом, раздраженно покосилась на дверь. Даже сквозь толстые деревянные стены чувствовалось, что говоривший вне себя от ярости.

«Дьявол», — нахмурившись, подумала она и вновь повернулась к молодой роженице, в муках корчившейся на высокой кровати. Но ничего не ответила мужчине, поджидавшему в соседней комнате.

Однако ее молчание, кажется, лишь еще больше разъярило его.

— Да я бы уже давно вытащил эту козявку ручкой от кастрюли! — заорал он. Прошло мгновение, и мужчина с силой забарабанил кулаками в дверь. — Ты слышишь меня? Ты, шотландская колдунья! Заканчивай побыстрее, иначе я сам этим займусь!

«Только попробуй, и узнаешь, на что может сгодиться ручка от кастрюли…»

Но Мэри Макбрайан смолчала и на этот раз — она знала, что грубость только повредит ей. К тому же повитуху куда больше волновала роженица, а не этот злодей, бушующий в соседней комнате, скорее напоминавшей не спальню, а тюремную камеру.

Мэри повязала волосы старой льняной косынкой, но та пропиталась потом, заливавшим ее лицо. Утерев глаза краешком фартука, женщина бросила взгляд на маленькие песочные часы, стоявшие на тумбочке. Роды шли плохо, из рук вон плохо. У леди Кэтрин не было ни минуты на то, чтобы отдохнуть, а ведь все началось еще прошлой ночью. Мэри пыталась развернуть ребенка в утробе матери, для чего осторожно ворочала ту с боку на бок, но ничего не помогало.

Присмотревшись повнимательнее, Мэри заметила, что голубые глаза Кэтрин потускнели — так гаснет догорающая свеча. «Она умирает», — мелькнуло у нее в голове. На душе у Мэри стало еще тяжелее. Если она немедленно не придумает, как извлечь ребенка на свет Божий, оба — и мать, и малыш умрут. Времени на раздумья не оставалось. Мэри не могла больше уповать на милость природы, придется вмешаться самой.

Наклонившись к несчастной, Мэри приложила губы почти к самому уху женщины.

— Миледи! — позвала она, пощекотав щеку Кэтрин темной прядью. — Миледи, это я, Мэри. Вы слышите меня?

Кэтрин застонала — похоже, она настолько измучилась, что почти не испытывала боли. С трудом сглотнув, роженица еле слышно выдохнула:

— Да… Мэри…

Повитуха больше не сомневалась: Кэтрин держится из последних сил.

— Выпейте-ка остатки малинового и лавандового отвара. Он облегчит боль и придаст вам силы.

Мэри бережно приподняла с подушки голову Кэтрин и поднесла к ее пересохшим губам деревянную плошку с остатками целебного отвара. Несчастная с трудом проглотила всего несколько капель; остальное растеклось у нее по подбородку.