И народ Рима все эти годы систематически готовился к новой, уже окончательной битве. Рим строил боевые суда, Рим собирал и обучал войска, и в этих войсках главной силой были не наемники, как в Карфагене, не алчные и продажные авантюристы, продающие свою кровь за золото, а люди, которые осознанно шли в солдаты, знавшие, куда они пойдут и за что будут сражаться.
Но в Риме знали, что его победы, все его завоевания могут в одно прекрасное время потерять все свое значение: в Карфагене мог родиться новый герой, подобный Гамилькару или великому Ганнибалу. Высокая культура Карфагена могла дать неистощимые запасы сил, колоссальные средства для борьбы. Правда, Карфаген унижен, но он оправляется с поразительной быстротой. Правда, в нем царят распри, раздоры, нет той горячей любви к родине, как у римлян, нет единства. Но кто знает, что будет завтра?
Быть может, кто-нибудь сумеет заговорить с карфагенянами на понятном им языке, могучей рукой выкует из разрозненного, пестрого населения Карфагена единое целое, и поведет снова в бой неисчислимые полчища, и вновь, как во дни Ганнибала, принесет в самое сердце Италии огонь и меч…
А в сенате все звучали слова Катона: «Карфаген должен быть разрушен!»
Катон взывал к гражданам Рима недаром: он побывал в Африке со специальным поручением Рима, он собственными глазами видел, как быстро возрождаются истощенные войнами силы Карфагена. И в Риме никто не сомневался в том, что когда-нибудь Карфаген может соединиться с народами Востока, отстаивающими от римлян собственную независимость, и тогда будет создана могучая коалиция, борьба с которой будет не по силам и самому железному Риму.
Обстоятельства складывались благополучно для Рима: в самой Африке римляне имели могущественного союзника, смертельного врага Карфагена, беспощадного, коварного Массиниссу, царя Нумидии. Ему Рим поручил следить за Карфагеном. И неукротимый «нумидийский леопард», пользуясь покровительством Рима, уже наносил Карфагену удар за ударом. Он отнял у Карфагена богатую территориями Эмпориа, по которой проходил караванный путь в сердце Сахары.
За захватом Эмпории последовало нападение на Фиску. Потом Массинисса, который находил поддержку своим стремлениям у римлян, посягнул на Ороскоп. Карфаген не вытерпел: его наскоро снаряженное пятитысячное войско двинулось на Массиниссу. Карфаген потерпел неудачу: войско погибло. А Рим воспользовался случаем, овладел Уттикой, вооружал восьмидесятитысячное войско и готовился послать его.
