— Более или менее. Хорошо, что этот выродок не спутал меня с Кармайклом. Схватили его?
— Фрисби? Господи, да никто, наверное, в суматохе и не сообразил задержать его. Эй, кто там ближе к двери, поглядите, где он.
— Вот подлец, вот подлец… — шептал Папочка, глядя на труп Кармайкла. — Это ж надо, это ж надо… — помотал он головой, словно никак не мог поверить своим глазам. — Из-за какой-то девки продырявить товарища… Ей-богу, от себя заплачу тысячу НД тому, кто схватит его… А я его еще тянул, верил в него… Сардж…
— Да, Папочка?
— Он как будто женат? — Папочка кивнул на нелепо скорченное на полу тело Кармайкла.
— Да.
— Вот подлец!.. — снова сокрушенно прошептал Папочка. — Пока ничего ей не говори. Я сам к ней съезжу.
Арт добрался до Скарборо только к утру. Ночью никто не хотел ехать, а свою машину он бросил на окраине Уотерфолла. В конце концов какой-то молодой таксист, с глазами начинающего нарка, согласился довезти его до Скарборо за фантастическую сумму — в триста НД. «Это даже и лучше, — подумал Арт, устало плюхаясь на сиденье. — Если они захотят проверить и найдут эту машину и шофер подтвердит, что содрал с меня триста НД, они увидят, что я не вру».
Старенькая машина, дребезжа, мчалась по шоссе, и Арт, закрыв глаза, снова и снова видел, как Кармайкл подмигивает ему и спрашивает: «Ну как, Папочка, как я сыграл?»
Жалость — чувство для джунглей опасное. Охотник не может жалеть жертву, а жертва и подавно — охотника. Пожалеть — значит подумать не о себе, а о другом. А это опасно. Люби только себя, береги частицу жизни, что пока еще трепещет в тебе. Защищай ее. Зубами, когтями, пистолетом — словом, не обременяя себя жалостью. Жизнь тяжела, джунгли жестоки и равнодушны, и если ты не защитишь себя, кто же еще подумает о тебе? Нарк, бредущий по улице в поисках двадцати — тридцати НД для дозы размешанного белого снадобья? Пьяная баба, проклинающая своего рожденного без лицензии ребенка, который просит у нее поесть? Владелец трущоб, который готов снять с тебя живьем кожу за свой крысятник? Полицейский, который стоит на углу и облизывает губы в предвкушении еженощной добычи?
И все же Кармайкл продолжал подмигивать ему и все беззвучно спрашивал Папочку, хорошо ли он сыграл свою роль. Так нужно было, такова жизнь, вяло подумал Арт и попытался заснуть. Но сон не приходил, спугнутый дребезжанием машины и непривычными, неуклюжими мыслями, которые беспокойно ворочались в голове у Арта. Это были даже не мысли, а какие-то их обрывки, обломки, из которых он зачем-то пытался построить что-то четкое и ясное, чего ему так не хватало в последнее время. Нет, не надо, уговаривал он себя. Впереди ведь Эдди Макинтайр — цель и смысл его жизни, оправдывающий все и прощающий все. Эдди Макинтайр, дающий силы и терпение.
