Сама она надела темно-серый свитер с небольшим воротом.
Джессика с досадой взглянула на сестру:
– Лиззи, дорогая, хоть кто-то в этой семье должен же выглядеть так, чтобы сгладить неприятное впечатление от того, что с нами будет сама-знаешь-кто.
– Джесси, дорогая, – копируя интонации сестры, сказала Элизабет, – не ты ли вчера вечером дала мне обещание оставить Бетси в покое?
Джессика застегнула темно-синюю блузку и посмотрелась в большое зеркало на двери.
– Это было до того.
– А что случилось после того? – Элизабет застегнула молнию на юбке и надела туфли.
– То, чего следовало ожидать. – Джессика заглянула в шкатулку с украшениями Элизабет и выбрала золотые серьги-колечки.
– Джессика, я не понимаю, что ты такое говоришь. Неужели трудно объяснить по-человечески?
– Я говорю о том, во сколько Бетси вчера вечером вернулась домой. Вернее, сегодня утром. Я слышала, как она пришла. Было уже светло.
Элизабет села в кресло, обитое кремовой тканью.
– Ты в этом уверена?
– Конечно.
– Но, Джес, – простонала Элизабет разочарованно, – а как же ее обещание? Она ведь была так решительно настроена…
– Лиз, о каком выполнении обещания можно говорить, если речь идет о такой девице, как Бетси? За свою жизнь она делала гораздо худшие вещи, чем простое невыполнение обещания.
– Но я только вчера с ней разговаривала, и она была готова… не знаю, как сказать… Была полна решимости начать новую жизнь. Я как будто узнала ее совершенно с другой стороны.
– Ну, здесь я не в материале. Говорю только то, что слышала. А слышала я, что она пришла как раз перед тем, как все проснулись. Но, впрочем, меня это не касается. После похорон, слава богу, мы наконец от нее избавимся. – Джессика сделала жест рукой в сторону двери, снова подошла к шкафу Элизабет и выбрала себе пару серых туфель на высоких каблуках.
– Эй, а где твои голубые туфли, – поинтересовалась Элизабет, – те, которые ты только что купила? Почему ты их не надеваешь?
– Но, Лиз, твои так хорошо подходят к моей юбке. Можно мне их взять?
– Джессика, ты же на новые туфли потратила все деньги, которые дали нам обеим на месяц.
– Что ж… хорошо, если ты настаиваешь… – И Джессика прошла через ванную, которая соединяла ее комнату с комнатой сестры, к себе, и через минуту вернулась с одной туфелькой-лодочкой в руках.
– Представляешь, я не могу найти вторую, – с досадой сказала она.
– Удивительно еще, – усмехнулась Элизабет, – как ты сумела отыскать хоть одну.
Беспорядок в комнате Джессики был обычным явлением. Можно было подумать, что по ней прошел тайфун более страшный, чем те, которые бушевали в Карибском море.
