Первое, что он услышал, придя в себя, было пение птиц. Красиво все-таки поют. Завораживает. Артем начал приподниматься. Сознание нереальности ситуации пронзило мозг. Проснуться посреди леса? И тут он вспомнил аварию. Осмотрел себя. Вроде цел. Переломов нет. И ушибов. «Странно, – подумал он. – После такой аварии… А может, уже и нет. Может быть, попал в загробный мир? Да там вроде бы встречать должны».
Артем огляделся. «Да, болотце питерское. В раю не должно быть болот. А для ада уж больно райски птички поют. Стоп. А где машина?» Машины рядом не было. Ни разбитой, ни целой, ни сгоревшей, ни расплющенной. Не было, и все. Привыкший все четко анализировать и взвешивать мозг принялся перебирать возможные варианты: «Так, ну, может быть, „добрые" люди обобрали да в сторону от дороги отнесли. Спасибо хоть не убили». Артем проверил карманы. Кошелек на месте. В нем все деньги. Пластиковая карточка. Документы на машину тоже при себе. Мысли роились в голове: «Ничего не понимаю. Ладно. Время к вечеру. На часах девятый час. Да нет, солнце-то утреннее. Значит, я всю ночь провалялся. Родители в городе с ума, наверное, сходят. Надо как-то выбираться. Разбираться потом будем. А куда выбираться? Да вон же дорога».
Дорога оказалась не тем шоссе, с которого он вчера слетел на «восьмерке», а лесной, грунтовой. В глаза почему-то бросилось, что колеи были много уже, чем он привык видеть. Знал он эти дороги Карельского перешейка. Идти по ним можно долго. А можно и коротко к людям или на шоссе выйти. Артем быстро произвел ориентировку: «Если утро, значит, солнце на востоке, значит, если оно по левую руку, идешь к городу. Вперед. Вроде, когда с шоссе слетел, до КПП меньше десяти километров оставалось».
