Не переставая говорить, Энн быстро рисовала на бумаге схему.
— А почему она мне понравится?
— Потому что она просто прелесть. Разве тебе не нравятся прелестные дамы?
— Нравятся, но…
— Я тоже прелесть, однако она подходит тебе больше. Думаю, ты назовешь ее сексуальной. Такая, знаешь, сластолюбивая — еще больше, чем я.
Она помолчала и добавила:
— Хотя она немного глупа.
— О-о, тогда я уверен, что она мне понравится. Но, возможно, я не придусь ей по душе.
Энн придвинула рисунок ко мне.
— Если это произойдет, ты тут же все узнаешь.
Она усмехнулась.
— Если ты ей понравишься, то тоже узнаешь об этом. Правда, Эйле не хватает уравновешенности.
Энн улыбалась и говорила так, словно хотела подействовать на мое воображение.
— Впрочем, возможно, увидя ее без одежды, ты не согласишься со мной. И, наверное, тебе это понравится.
Я не знал, что сказать.
— Ты никогда не встречал Эйлу, — продолжала она. — Тебе трудно представить, как она выглядит обнаженной.
Энн приумолкла, а затем прошептала:
— Но ты можешь представить меня, правда, Марк?
В этом и состояла вся проблема. Я уже видел ее голой.
— Ну, попытайся, Марк, — просила она. — Посмотри на меня и представь себе это.
Она отодвинулась от меня и прислонилась к стене кабинки.
— Прямо сейчас, Марк.
Я взглянул на нее, на мягкие выпуклости и изгибы тела под шерстяной тканью. И тут я вспомнил о Глэдис и Джее, с трудом заставил отвести взгляд и виновато признался:
— Ради Христа, Энн, дай парню шанс. Притормози и скажи, почему ты думаешь, что я буду встречаться с Эйлой? Или с кем-то еще?
Она вздохнула, пожала плечами и выпрямилась.
— Да просто так, — наконец ответила она, и ее голос немного поскучнел. — Ты расспрашивал Глэдис о папе и вечеринке. Ты изводишь вопросами меня. Теперь этот папин попугай. Когда ты расстанешься со мной, то, конечно, пойдешь к тем, кто был у нас в тот вечер — возможно, чтобы выяснить, кто из нас лжет, Глэдис или я. Разве не так? Ты же детектив.
— Да, но…
— Я с удовольствием тебе помогу. Хочешь кое-что интересное?
— Ну…
— Когда ты встретишься с Питером Саултом, представься ему как художник. Не исключено, что он продемонстрирует тебе свои картины.
Энн указала на список.
— Тут имена и все адреса, которые я знаю.
— А его картины… Они хорошие?
— Они просто умора. Он предпочитает обнаженные тела.
Обнаженные? Ну что же, мне тоже нравятся обнаженные тела.
— Знаешь, — сказал я, — мне когда приходилось заниматься живописью в свободное время.
Она допила остатки напитка.
