Кинжал из плоти - Ричард С Пратер

Она мучительно долго прижималась ко мне, что-то шептала, и ее мягкие губы касались моей шеи. Ни слова о любви, одни непристойности. Но у нее просто не могло быть быть слов о любви.

Последняя рябь эмоций дрожью пронеслась по ее плоти. Она расслабилась, отвернулась от меня и тихо лежала, разметав темные волосы по подушке. Ее длинное тело казалось таким же белым, как простыня. Без малейшего следа неловкости от своей наготы она откинулась на спину и посмотрела на меня темными глазами. Ей нечего было сказать. Мы вообще редко говорили о чем-то. Ее глаза закрылись, и через мгновение она заснула.

Неделю назад мы встретились в баре на одном из бульваров Лос-Анджелеса. После первых многозначительных взглядов и слов все обрело смысл — такой же ясный и острый, как кинжал, извлеченный из ножен. Почти автоматически мы пошли ко мне. Так было в первый раз — и тоже после обеда, — так было сейчас и будет через неделю, а я по-прежнему ничего о ней не знал.

Ее звали Глэдис, возраст около тридцати, замужем. Вот почти и все — разве что с самого начала она показалась мне немного знакомой, как будто я встречал ее раньше. Она ни словом не обмолвилась о доме и семье. Иногда мне чудилось, что ей под силу говорить только об одном.

Наступал вечер, и солнечный свет косо проникал сквозь венецианские шторы соей спальной, забрызгав пушистыми полосами желтых теплых теней ее сочное тело. Я смотрел на обнаженную женщину почти без интереса и с легким отвращением, которое иногда испытываешь к предмету страсти, когда сама страсть уже утолена. Вероятно, к этому примешивалось что-то еще — она не нравилась мне. Ее тело волновало и возбуждало меня, но на самом деле она мне не нравилась.

Глэдис лежала тихо и спокойно. Лишь равномерное дыхание покачивало эти буйные тяжелые линии зрелости. При каждом медленном вдохе теплая крупная грудь чуть вздрагивала, а нежная женственная округлость живота слегка вздымалась и опадала. Даже во сне она казалась жадной и хищной. Глэдис всегда напоминала мне растения, которые хватают жучков и мошек и пожирают их.

Я принял душ и почти оделся, когда она проснулась. Глэдис томно, по-кошачьи, потянулась.

— Марк, — прошептала она, — я просто умираю от желания. И ничто другое не помогает.

— Ты это уже говорила. Лучше одевайся.

Она тихо рассмеялась.

— Зачем тратить время, милый? Иди сюда.

— Уже поздно.

— Нет, не поздно.

Я затянул узел на галстуке, затолкал его под воротник, затем пристегнул кобуру и пошевелил плечами в костюме.